Горе

— Все мы боимся боли, однако оттого хотим его еще больше. Нам нравится страх. Это настоящая зависимость. Впервые увидишь страх- второй раз встречаться не захочешь, но после третьего раза уже привыкаешь и жить без этого уже не можешь. Такой вот он страх…

— А горе?

— О! А горе куда хуже страха! Горе нельзя встретить, оно приходит незаметно, как…, — девушка огляделась. — Как первый снег! Мы не замечаем сперва, что он идет, но когда снегопад нарастает с новой силой, то игнорировать его просто невозможно. Так же и с горем. Оно тихо приходит с возрастом и уже никогда не покидает нас.

— Первый снег уходит…

— Не уходит. Он остается в сердце. Производит впечатление хорошее или плохое, но забыть первые снежинки невозможно. Первый снег- это игрушка, которая стоит на полке каждого человека. Даже в самых жарких странах первый снег бывает.

— Но есть люди, что не видели первый снег… Или забыли о нем.

— Конечно, есть. Но такие люди или мало живут, или долго умирают. Без горя нельзя узнать окружающих, понять их однообразные лица. Без горя нельзя увидеть все краски мира. Без горя невозможно дышать, иначе нельзя было бы почувствовать, как вздымается грудь. Горе- это все мы.

Я чувствовал, как медленно уходил куда-то вглубь кровати. Погружался в матрас, становился одеялом, превращался в интерьер комнаты. Темнота комнаты становилась ярче, а теплые лучи уличных фонарей являлись ослепительными звездами, заглядывающими в окно. И прекраснее всех виднелись легкие движение локон ее волос. Она медленно водила рукой по моей голове, тихо дышала и молчала…

XVII

Я быстро проснулся и встал с кровати. На улице было как-то по-особенному светло, да так, что вся комната покрылась белоснежными кристаллами, которые, смешиваясь с серостью интерьера, становились похожими на пыль. Однако эта пыль могла блестеть, и при свете улицы в моей комнате пробуждались звезды, которые, как шаловливые дети, то появлялись, то исчезали и прятались в мебели.

Вайолетт не было. На столе открытой лежала тетрадь. Последняя исписанная страница и сотни чистых листов… Постепенно ко мне возвращался слух после сна, и я услышал тихие стуки в дверь. Это не был грохот мальчика или нервная дробь Лувра, а вежливое и учтивое вторжение в мою собственность. После долгого времени, проведенного в Пивоварни, из моей головы совсем вылетела мысль о том, что местные жители способны быть вежливыми. Я открыл дверь и с удивлением обнаружил, что у порога стоял огромный мальчик и маленький, по сравнению с ним, слуга из дома Ньепсов. Они были обеспокоены и с тревогой смотрели на меня.

— Доброе утро, мистер Ридл, — заговорил вежливо и жалобно маленький слуга. — Прошу вас, помогите нам. Госпожа Люсия совсем нервничает и не понимает, как нами руководить. Ей нужна помощь. Мы просим вас помочь нам.

— Что же случилось? — еще сонным голосом, даже немного раздраженно отвечал я.

— Госпожа Люсия, как всегда, намного заранее готовится к празднику Земли, и поэтому организовывает мероприятие заранее. Однако ей помогал уважаемый Климент Ньепс, который умел нами правильно руководить и четко отдавать задания, а вот госпожа…

— Понятно, — отрезал я. — У вашей госпожи проблема с управлением подчиненными. Что ж пойдемте. Помогу, чем смогу.

— О! Будьте здоровы и никогда не умирайте! — радостно воскликнул слуга. Мальчик тоже обрадованно сжал огромные кулаки.

— К сожалению, здоровым я уже никогда не буду, но за бессмертие спасибо.

Я накинул на себя верхнюю одежду и вышел вместе с компаньонами на улицу. Вокруг тонким ковром лежал снег, и солнечные лучи безжалостно отражались от белоснежного образа города и попадали точными стрелами прямо в глаза несчастным, что решили выйти из дома. Даже несмотря на этот не столь приятный взгляд на первый снег, Пивоварня будто бы преобразилась. Она надела белоснежное платье с блестками и готовилась к чему-то знаменательному и прекрасному. Это были подготовки к особому празднику, о котором, видимо, одному мне не было известно. И все же, как приятно видеть вместо сырых и особенно черных от влаги плит мощеных улиц белоснежный ковер парадной Пивоварни. Будто бы старая ведьма- любительница проклятий и ядов- помолодела от заклинания доброго волшебника Неба, решившего одарить злобную старуху священным снегом.

— Что же это за праздник Земли? — спрашивал я у своих спутников, пока мы быстрым шагом мчались к дому Ньепса.

— Дань уважения предкам. Весь город собирается на кладбище, и начинается настоящий фестиваль! — маленький слуга воодушевленно махал руками.

— Странное тогда название у праздника. День Земли. Подошло бы, не знаю, день Мертвых или что-то в этом роде.

— Так-то оно на самом деле и правда называется по-другому. День памяти земли предков. Но как-то так пошло у нас, слуг, что данный праздник зовется просто днем Земли.

— Понятно.