Горе мертвого короля

— Я пошел! — сказал Бьорн и шагнул вперед, сам не зная толком, что именно собирается совершить.

Просто ему вдруг стало невмоготу оставаться в бездействии, а полагаться на колдунью Брит показалось глупостью и трусостью. Если кто-то должен идти за Бриско, то только он, и никто другой. Но не успел он сделать и шага, как иссохшие пальцы колдуньи сомкнулись у него на запястье.

— Погоди, Бьорн… х-с-с… х-с-с… не кидайся волку в пасть, он тебя сожрет и не подавится… я же говорила, все беру на себя… х-с-с… х-с-с… вот сейчас и займусь… а вы двое тут ждите… я вернусь еще до рассвета… с мальчонкой… и со шкурой этой шлюхи… х-с-с… х-с-с… положись на меня, Бьорн…

— Но, Брит, мы же с Хальфредом за ночь здесь замерзнем насмерть.

Колдунья вздохнула. Ох уж эти обыкновенные люди, вечно создают проблемы на ровном месте! Она подсунула руки под свой черный передник и зашарила в беспорядочной путанице одежек. Раздался звук рвущейся ткани, и колдунья извлекла на свет лоскут от сорочки.

— Нате… разорвите пополам и подсуньте под одежду, прямо на тело… на грудь или на спину, как кому нравится… х-с-с… х-с-с…

И засеменила прочь своей неутомимой походкой. Но, немного отойдя, вдруг остановилась и обернулась, как будто что-то забыла. Помолчала, словно колеблясь, а потом просто сказала:

— До свиданья, Хальфред.

Только и всего, но сказано это было с интонацией, неожиданной в ее устах, — чуть ли не растроганно, что было совсем на нее не похоже: «До свиданья, Хальфред». И без всякого «х-с-с… х-с-с…».

Она помахала рукой и зашагала дальше.

— До свиданья, Бригита, — отозвался карлик. — Береги себя.

12 Как колдунья Брит стала колдуньей Брит

Чтобы лучше понять, что представляла собой Брит и на что она была способна, надо вернуться в прошлое, на много лет назад. На двести двенадцать, если точно.

Брит — в ту пору маленькая девочка, ей десять лет. Это трудно себе представить, однако это так. Еще надо ухитриться представить себе, что у нее есть бабушка. Тоже не легче, но представить надо. Бабушка эта, само собой разумеется, колдунья, а зовут ее Руна, что значит Большая Сила.

Руна умирает — не от болезни, не от раны, просто она так стара, что иссыхает заживо. Все, что в человеческом теле должно быть мягким — мозг, внутренности, сердце, — у нее затвердевает и мало-помалу отказывает. Дома у нее нет, и смертным одром ей служит куча сухих листьев на лесной поляне. Вокруг нее собрались несколько колдуний, прибывших издалека, и несколько девочек, которых привели насильно. Растянувшись у подножия скалы, на все это смотрит старый косматый волк. Вот уже пятнадцать лет он составляет компанию Руне. Или она ему — трудно сказать. Во всяком случае, спуску они друг другу не дают. При случае он кусает ее за руку или за ногу. Остаются рваные рубцы, которые уже не кровоточат. Она тоже кусает его в ответ, когда удается, а потом выплевывает набившуюся в рот шерсть.