Горе мертвого короля

Когда конец уже близок, когда дыхание старухи становится таким слабым, что едва ли поколебало бы огонек свечи, жизненная сила внезапно вспыхивает в ней — в последний раз. Она приподнимается, шарит вокруг и хватает за платье девочку, оказавшуюся в пределах досягаемости. И прижимает ее к себе. Там были и другие девочки, но она выбрала эту, самую некрасивую. Господи помилуй, вот уж уродка! Подбородок башмаком, сутулая, локти острые, глаза слишком широко расставлены, а правый так косит, словно хочет заглянуть назад. Да и вообще на ребенка не похожа. Это, разумеется, Брит.

Девочка вырывается, она не хочет, чтоб ее обнимала умирающая старуха, но та гораздо сильнее — даже в свой смертный час. Девочка чувствует жар, как от печки, этот жар опаляет ее всю. Она вопит. Она не плачет — не умеет: даже младенцем она никогда не плакала. Но вопить — это она умеет. И уж вопит, так вопит. У волка шерсть на загривке встает дыбом. Не нравится ему это. Бабка ничего не говорит Брит. Не объясняет ей: «Ты будешь моей преемницей, я передаю тебе свою силу, и т. д., и т. п.» Нет, просто притискивает к себе, не спрашивая ее согласия. И передает ей свою силу прямо через кожу. Метит ее. Когда Брит удается высвободиться, старуха лежит мертвая и уже остывшая. Здесь ее и оставят. Через два дня она рассыплется в пыль. Стервятникам тут нечем поживиться.

Теперь поляна пуста. Все ушли, кроме спящего волка. Брит в бешенстве сплевывает. Она не хотела быть избранной! Она идет прямо к волку и со всего размаху бьет его ногой в брюхо. Пусть знает! Что он ей сделал? Ничего, но если ждать, пока волк тебе что-нибудь сделает, прежде чем самой его ударить… Зверь, разбуженный так внезапно, показывает зубы. Тогда девочка бесстрашно подступает к нему и бьет прямо по морде. И орет на него. Волк пятится, отступает. Даже старуха никогда так с ним не обращалась. Девочка разражается смехом и уходит в лес. Она стала колдуньей Брит и будет ею ближайшие двести лет, х-с-с… х-с-с…

13 Ночь, овраг

— Не нравится мне эта ночь, — сказала Волчица.

Гости уже все разошлись. Герольф и его подруга стояли у окна своей спальни на втором этаже. Шторы были раздвинуты, свет не зажигали. Плечом к плечу в темноте они вглядывались в сумрак парка. Вдалеке, у закрытых ворот, мелькали серые тени — кажется, что-то взволновало догов. Послышался отрывистый звук вроде кваканья жабы, одна из собак жалобно взвыла. Невидимый стражник прикрикнул:

— Тихо!

В неспокойном небе с боем пробивалась луна. Она то исчезала, то вновь появлялась в сутолоке рваных, всклокоченных туч. Казалось, там, в вышине, некие неведомые силы сошлись в жестокой и безмолвной битве.

— Очень мне не нравится эта ночь, — повторила Волчица.

— Мне тоже, — сказал Герольф. — И карлик этот мне не понравился. Надо было послать проследить за ним. Зря я этого не сделал.

— Прикажи усилить стражу, Волк, пожалуйста. А Хрога отправь к Фенриру, пусть будет у него в комнате.