Горе невинным

– Он удивительным образом втирался в доверие к женщинам – не знаю даже почему. Ведь не то чтобы красивым, симпатичным-то не был. Я его все мартышкой звала, похож был на нее. Но тем не менее знал толк в обходительности. Всегда оказывалось, что ты делаешь то, что ему было нужно. И пару раз нам это пригодилось. Прямо после нашей свадьбы он вляпался в какие-то неприятности с машиной клиента в том гараже, где работал. Я так и не поняла, что там стряслось. Ну, босс был вне себя от гнева. Но Джеки подобрался к его жене. Старая уже была. Должно быть, почти пятьдесят, но Джеки улестил ее, настроил в свою сторону и заморочил голову, так что она и представление потеряла, на чем стоит: на ногах или на голове. В конце концов она была на все готова ради него. Обработала своего мужа так, что он сказал, что не станет обращаться в суд, если Джеки вернет ему деньги. Только он так и не узнал, чьи деньги получил! Его собственной жены, вот что. Мы с Джеки тогда со смеху покатывались!

Калгари посмотрел на свою собеседницу с легкой неприязнью.

– Неужели это… было настолько забавно?

– Ну да, а как же! Смешно до колик. Чтобы эта старуха втюрилась в Джеки и потратила на него свои сбережения…

Артур вздохнул. Ничто и никогда, подумал он, не складывается так, как ты себе это представляешь. С каждым днем он ощущал все меньше и меньше симпатии к человеку, имя которого собрался с таким трудами обелить. Теперь он почти полностью принимал и разделял точку зрения, так изумившую его в «Солнечном мысе».

– Миссис Клегг, – проговорил он, – я пришел к вам только затем, чтобы узнать, не могу ли я чем-нибудь поправить возникшую по моей вине несправедливость.

Морин была несколько озадачена подобным поворотом.

– Это очень красиво с вашей стороны. Однако вам незачем беспокоиться. Наши дела в полном порядке. Джо хорошо зарабатывает, у меня тоже есть работа… я работаю разносчицей в «Кинодроме».

– Да, я это знаю.

– В следующем месяце мы покупаем телик, – с гордостью произнесла его собеседница.

– Очень рад, – отозвался Калгари. – Более чем рад, поскольку эта несчастная оплошность не оставила по себе… скорбной тени.

Ему со все большим трудом удавалось подбирать правильные слова в разговоре с бывшей женой Джеко. Все, что он говорил, звучало помпезно и неестественно. Почему он не способен найти непринужденную интонацию?

– Я боялся, что принес вам ужасное горе.

Она смотрела на него… в ее больших голубых глазах не отражалось ни капли понимания.

– Тогда было жутко, – проговорила Морин. – И все соседи сплетничают, и всякая суета, хотя я должна сказать, что при всем том полицейские были ко мне очень добры. Обращались со мной вежливо и расспрашивали о всяком.

Нетрудно было усомниться в том, что она любила покойного. И Калгари внезапно спросил:

– Как вы думаете, он действительно это сделал?

– Вы хотите сказать, верила ли я в то, что он прикончил свою мать?

– Да. Именно так.

– Ну конечно… ну… ну да, в какой-то мере. Ну да, он сказал, что не убивал, однако словам Джеки никогда не следовало доверять. Понимаете, он бывал очень противным, Джеки то есть, если вы выступали против него. Я знала, что у него какие-то неприятности. Мне он ничего не говорил, только ругался, когда я пыталась расспрашивать. Но в тот день он ушел и сказал, что все будет в порядке. Сказал, что его мать выложит денежки. Мол, придется. Поэтому я, конечно, поверила ему.

– Насколько я понимаю, он так и не рассказал своим родственникам о вашем браке. Вы никогда не встречались с ними?

– Нет. Понимаете ли, они – люди светские, у них большой дом и все такое. Я с ними не гармонирую. Так что Джеки решил промолчать обо мне. К тому же он сказал, что если б познакомил меня со своими, его мать захотела бы руководить мною так же, как и им самим. Она просто не умеет не командовать, сказал он, и что с него указаний довольно, – так что нам лучше оставить все как есть.

Она как будто бы нисколько не сожалела об этом, но, наоборот, считала подобное положение дел совершенно естественным.

– Должно быть, его арест явился для вас большим потрясением?

– Ну конечно. Как вообще он смог сделать подобную вещь? Так я сказала себе тогда, однако от фактов не отвертишься. Он всегда впадал в ярость, когда его что-нибудь раздражало.

Артур подался вперед.

– Значит, можно сказать так: вас совершенно не удивило то, что ваш муж ударил свою мать кочергой по голове и украл у нее крупную сумму денег?

– Ну, мистер… э… Калгари, если вы простите меня, вы говорите слишком неприятные вещи. Едва ли он заранее решил нанести ей такой удар. Не думаю, что он хотел разделаться с ней. Просто она отказала ему в деньгах, поэтому он схватил кочергу и стал угрожать ей, а когда она продолжила настаивать на своем, утратил самообладание и ударил. Едва ли он намеревался убить ее. Просто так случилось. Дело в том, что деньги были ему очень нужны. Иначе он угодил бы в тюрьму.

– Словом… вы не вините его?