Горе от богатства

Кирон допил пиво, и некоторое время пристально смотрел на Мауру.

– Ты права, сестренка, – произнес он, наконец, и опять Мауре показалось, что большая часть его мыслей осталась невысказанной. – Тебе обязательно надо познакомиться с другими улицами. Ваша Пятая авеню еще не весь Нью-Йорк. Если хочешь посмотреть Бауэри, почему бы не сделать это прямо сейчас?

– С удовольствием, – ответила Маура с довольнои улыбкой.

Когда они вышли из кафе, Кирон не остановил извозчика, и Маура поняла, что предлагать этого не следует. С одной стороны, она сомневалась, что у Кирона хватит на извозчика денег, а с другой – понимала, почему он согласился показать ей Бауэри. Кирон хотел, чтобы она увидела, в каких условиях живут их соотечественники. Он хорошо представлял, какая роскошь окружает сейчас Мауру, и хотел, чтобы она не забывала своих корней, не теряла связи с реальной жизнью. Из окна кареты трудно разглядеть и почувствовать бедность.

Маура понимала, что Кирон желает показать ей нечто непривычное, удивить ее. Она представляла, что ее бедное деревенское детство не имеет ничего общего с ужасами жизни в городских трущобах. Но Маура считала себя готовой к тому, что может там увидеть. Лорд Клэнмар никогда не скрывал от них с Изабел изнанку жизни. Они знали о трущобах в Дублине, читали впечатления Чарльза Диккенса от посещения нью-йоркских трущоб почти двадцать лет назад.

И все-таки она оказалась совершенно не готова к тому, что Бауэри так близко. Еще мгновение назад мимо них проезжали роскошные экипажи, запряженные холеными лошадьми, и вот уже они идут по узкой грязной улочке, по обе стороны высятся многоэтажные дома с выбитыми окнами и пустыми дверными проемами. Запах человеческой мочи и испражнений был настолько силен, что Маура чуть не задохнулась. Полуголые ребятишки облепили мусорную кучу, дорогу перебежала жирная, отъевшаяся крыса. И все это в нескольких шагах от кричащей роскоши особняков на Пятой авеню, с выездными лакеями в ливреях на запятках золоченых карет и красными ковровыми дорожками на крыльце, чтобы случайно не запачкать дорогую обувь.

– Ты прав, я плохо представляю эту жизнь, – неуверенно сказала Маура. – Как подобные трущобы могут соседствовать с роскошью? Не понимаю, у меня просто в голове не укладывается.

– Да, такое соседство для здоровья рискованно, – хмуро ответил Кирон. – Каждый год здесь вспыхивают эпидемии холеры и желтой лихорадки, а богатые живут так близко – есть чего опасаться.

– Так почему же они ничего не сделают? – возмутилась Маура, приподнимая юбку, чтобы обойти особенно зловонную лужу. – Если бы здесь были нормальные сточные канавы, не было бы такой грязи!

– Богатые принимают меры, – проговорил Кирон.

Он взял Мауру под руку и повел к двери, у которой толпились чумазые ребятишки.

– Как только начинается эпидемия холеры или желтой лихорадки, они сразу же уезжают в загородные дома на берегах Гудзона.

Маура вспомнила Тарну и подумала, что Виктор Каролис тоже, наверное, скрывался там, как только в городе вспыхивала эпидемия.

Лестница, по которой они с Кироном поднимались, вся в дырах, подозрительно трещала под ногами.

– Ты здесь живешь? – в ужасе спросила Маура. – Это и есть тот самый доходный дом?

– Нет-нет. Я живу рядом с Бауэри, но не здесь. Ты ведь хотела увидеть Бауэри, а тут у меня есть знакомые, как и у тебя.

Они стояли в кромешной тьме на тесной лестничной площадке. Из-за закрытых дверей доносились детский плач, старческий кашель, звяканье кастрюль.

– Почему здесь нет света? Почему все окна забиты? – озадаченно спросила Маура.

– Здесь нет окон, – коротко ответил Кирон и постучал в одну из дверей.

Прежде чем Маура успела ответить, дверь распахнулась, и молодая женщина с облегчением увидела, что небольшие окна в комнате все же есть. При тусклом свете она разглядела девушку, почти свою ровесницу. Весь пол в комнате занимали соломенные тюфяки. На некоторых из них виднелись сидящие сгорбленные фигуры, на двух или трех тюфяках спали вповалку, прижавшись друг к другу, какие-то люди.

– Кирон! Как я рада тебя видеть! – радостно воскликнула девушка и вдруг заметила Мауру. Глаза девушки широко открылись от удивления, когда она разглядела шелковое платье и кружевные перчатки.

– Это моя родственница, – объяснил Кирон. – Она сумела встать на ноги в Нью-Йорке, но это не значит, что ты должна смотреть на нее с открытым ртом. Маура, познакомься, это Кейти О'Фаррелл. Кейти и ее семья арендовали землю у лорда Байсестера, пока он не согнал их, чтобы отдать землю под выпасы для овец, ведь это приносит больший доход.

– А мистер Сэлливан добился, чтобы его светлость заплатил за наш переезд в Америку, – радостно сообщила девушка, приглашая их войти в душную комнату.

Все пришло в движение. Спящих разбудили тычками. Те, кто сидел, поднялись, чтобы поздороваться с Кироном и поближе посмотреть на Мауру.

– Мои мама и папа, – сказала Кейти Мауре, подталкивая вперед раньше времени состарившихся женщину и мужчину. – А это мои сестры – Бриджит и Кейтлин.