Горе побежденным

– Серьезные повреждения для наших новых броненосцев не допустимы, ни в каком случае. Это будет не генеральное сражение, когда кровь из носу нужно победить. Да и не сможем мы сейчас совладать с японцами – у них корабли более быстроходны, конструктивно лучше, команды опытны и обстреляны. Они примут бой вблизи своих баз, им нет нужды загружать в полной мере припасы, а вот боекомплект будет увеличен за счет этого, – Фелькерзам посмотрел на задумывавшегося Небогатова, и совершенно спокойно подытожил свое видение будущего:

– Предстоит страшное сражение, которого нам следует по возможности, хоть частично, избежать. Так что не стоит подставлять наши лучшие корабли под огонь броненосцев Того, потому что в случае их потери или серьезных повреждений два других отряда из тихоходных броненосцев просто не дойдут до Владивостока. Потому что их будут преследовать и уничтожать днем из дальнобойной артиллерии, а ночью торпедами.

– Вы правы… – после долгой паузы отозвался Небогатов – лицо самым натуральным образом посерело. Еще бы, все стало предельно откровенно, хотя страшные слова не были произнесены – под удар броненосцев Того будет поставлено, вернее «подставлено», соединение под его командованием. А старший флагман просто уйдет, оторвется от противника, если что пойдет не так – такая мысль прочиталась в затравленном взгляде Николая Ивановича, который тот исподлобья бросил на Фелькерзама, красноречиво не скрывая своего молчаливого негодования.

– Вы ведь видели, как пляшут «барыню»? Женщина ходит павой, а вокруг нее мужички вприсядку выкидывают «коленца». Тут нечто похожее – девять наших старых и тихоходных кораблей будут идти то прямо, то производя петли, но двигаясь в общем направлении к Владивостоку, курс норд-ост, так сказать. И вокруг этой колонны будет идти все сражение, и с нашей стороны пододвинутся отряды, и Того с Камимурой тоже нападать будут. И желательно, чтобы в бой пошли именно вражеские броненосцы. И думаю, так и произойдет – искушение у нашего «друга» Хэйхатиро Того будет слишком велико, чтобы не пустить в ход двенадцатидюймовую артиллерию и разделаться с нами одним ударом, быстро и показательно!

Фелькерзам остановился, прислушался к собственному животу – боль там утихла после очередной принятой дозы «ласточки». Данный коньяк имелся и в солидных запасах вице-адмирала Рожественского, так что Дмитрий Густавович придержал лично для себя несколько пузатых бутылок. Щедро рассчитавшись с адмиральским вестовым по чуть ли не двойной таксе – нельзя быть никогда и никому должным, ни в этой жизни, ни в той, что осталась где-то далеко, в еще не наступившем времени.

– Вы поставите «Донского» и «Мономаха» в линию?! Так у них куцый броневой пояс…

– Как и у нашего «Нахимова», – пожал плечами Фелькерзам, демонстрируя полную безмятежность.

– Зато защита по ватерлинии есть, и способная держать шестидюймовые снаряды с «Ниссина» и «Касуги» – а эти «гарибальдийцы» замыкают первый броненосный отряд Того. Вот с ними и будет драться наша троица крейсеров, причем на равных. Благо на двух «князьях» установлены новые 152-миллиметровые и 120-миллиметровые пушки Кане, а на «адмирале» в бортовом залпе участвуют шесть 203-миллиметровыых орудий, пусть старых, но весьма действенных. Из подобных пушек «Рюрик» в своем последнем бою ухитрился изувечить вражеский крейсер – все видели на том страшный взрыв.

– Колонна растянется, Дмитрий Густавович. Девять наших кораблей и шесть вражеских – есть разница?

– Есть, но она несущественна. Дело в том, что наши корабли намного слабее японских, так что потери неизбежны. Но и тут надо делать по уму – как только на корабле вспыхнет пожар или последует несколько попаданий, командир должен немедленно выйти из боя для устранения повреждений. И без всякого на то приказа – действовать по собственному усмотрению. После устранения повреждений снова вступать в боевую линию и вести бой – к этому времени будет еще несколько наших «подранков», что временно выйдут из сражения.

Фелькерзам говорил совершенно спокойно, монотонным голосом, а вот Небогатову поплохело – видимо, имел живое воображение, и представил, во что будет превращаться колонна под обстрелом. А Дмитрий Густавович стал сознательно сгущать краски, чтобы младший флагман, как говорится, полностью «проникся» всей трагичностью ситуации.

– Да и не будет у нас в бою численного перевеса. Ведь по сути, если к крейсеру добавить броненосец береговой обороны, то выйдет один корабль линии по водоизмещению и вооружению, но гораздо слабее неприятельского. И следует учитывать, что на двух броненосцах и «Нахимове» устаревшая артиллерия, а на двух броненосцах береговой обороны из трех практически расстреляны стволы главного калибра. Так что нужно будет продержаться до вечера, когда бой прекратится. Но, думаю, половина наших «старичков» и «малышей», которые берегами охраняются, не доживет до заката. Потому что слишком не сопоставимы силы…