Горе побежденным

– Если пострадавших кораблей будет несколько, то группируйтесь в отряд и держите ход, какой можете. Я постараюсь прикрыть вас и вести бой с японцами, пока повреждения не будут исправлены. Мне дорог каждый корабль – других просто нет!

Часть вторая «И грянул бой»

Глава 20

13–14 мая 1905 года

– Я понимаю, что господа офицеры в мичманских и лейтенантских чинах не хотят носить на себе кирасы и каски, именуя последние «тазиками». Дескать, они лишают их достойного боевого вида. Так вот, господа, это не моя прихоть, а жестокая реальность, при тушении пожаров осколки будут поражать матросов десятками. Зачем нести лишние потери напрасно и терять подготовленных и храбрых нижних чинов?! Это я восприму как сознательный умысел на причинение ущерба боеспособности корабля, со всеми вытекающими отсюда последствиями!

Фелькерзам обвел командиров броненосцев и старых крейсеров тяжелым взглядом – второе утро в этом мире не задалось. На «Камчатке» успели нарезать из железных листов пластин и выбить каски, похожие, только с более широкими полями, на английские шлемы первой мировой войны, из худшего, правда, материала. Железо ведь не сталь, зато дешевое, и тонкие листы в три миллиметра в избытке имелись. Нарезали по размеру, изогнули чуток, а каски вообще кувалдами и киянками отбили да дырочки сделали. По три десятка комплектов на все броненосцы передали, там только должны были из брезента, которого у боцманов припасено с избытком, чехлы пошить, да ремешки на каски приделать с подшлемниками.

И на половине кораблей этого не удосужились сделать – кроме флагманов, распорядительность проявили на втором и третьем отряде. А вот на старых крейсерах и новых броненосцах, кроме «Суворова» и «Осляби», приказ саботировали, мотивируя тем, что руки не дошли.

Понятное дело, что хлопот было множество – одна выгрузка всего пожароопасного нанесла потерь в личном составе как столкновение с противником в кабацкой драке. Одного матроса насмерть придавило пианино, что случайно рухнуло с трапа, еще полдесятка музыкальных инструментов в силу своей тяжести были разбиты вдребезги, приведя офицеров в ярость. Про ушибы и переломы можно не говорить, про занозы в виде длинных щепок тем более – дерево ведь зловредное бывает. Но зато вчера после полудня все закончилось – и эскадра Энквиста в два с половиной десятка судов отправилась в дальнее плавание, на шестьсот миль более протяженное. Трое суток лишних в пути будут, когда прибудут…

Если дойдут…

– Ход пятнадцать узлов, ваше превосходительство, дистанция восемнадцать кабельтовых! «Апраксин» начал отставать!

– Хорошо, Владимир Васильевич, вторая попытка у нас вышла намного лучше. А то первая как в той поговорке – «кто в лес, кто по дрова». А так вполне прилично. А у «Суворова», смотрю так все двенадцать кабельтовых дистанции до «камушков» вышло, а то и на десять приблизился к концевому «Алмазу»? Ход ведь набрали порядочный, на два узла больше.

Фелькерзам повернулся к командиру броненосца «Император Николай I» Смирнову, тот задумчиво нахмурил брови, смотря на уходящую колонну из двух крейсеров Добротворского, следующего за ними «Урала», что изображал собой одновременно «Фудзи» с «Сикисимой», четырех маленьких крейсеров, «Светланы» с «камушками», которые держали между собой большие интервалы. Так что их численность нужно было мысленно удвоить, доведя до восьми единиц – двух «гарибальдийцев» и шести «асамоидов», последние представляли отряд Камимуры.

– Скорее, десять кабельтовых, то будет для двенадцати дюймов пистолетная дистанция. Стрельба практически без промахов, ваше превосходительство. Только не думаю, что Того решится на столь самоубийственный маневр. Мы ведь возьмем броненосные крейсера в клещи с двух сторон под углом, да еще броненосцы 1-го отряда будут на встречном курсе – а броня траверзов для снаряда в двадцать пудов не защита. Проломят!

– Хорошо бы, – согласился Фелькерзам, взмахнув рукой. И негромко заговорил, глядя на длинную колонну из семи крейсеров, что снова рванулась вперед, опережая сбавившие ход броненосцы.

– Не удивляйтесь, Владимир Васильевич, если такое произойдет. Жаль, у нас нет времени на продолжение учения, но еще раз можно и нужно отработать. Теперь я вижу, что шансы поразить неприятеля у нас имеются, и довольно весомые.

Командующий эскадрой мимоходом посмотрел на часы – времени еще хватало, чтобы отработать в последний, нет, крайний раз, ведь моряки суеверны. Следующая возможность представится завтра, ровно через двадцать четыре часа, на выходе из пролива между двумя островами, сейчас мало кому известными. И она будет обязательно – история ведь имеет огромную инерцию, и многому в ней свойственно повторяться.

Главное, чтобы результат, столь трагический для русского флота в первой попытке, не стал таковым и во втором варианте. Вроде бы все сделал и учел, но недаром говорят – «гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить»!