Горе побежденным

— Ваше превосходительство просят подняться на мостик. В тридцати кабельтовых из-за тумана вышли японские корабли — вроде весь их 5-й отряд. Опознали броненосец «Чин-Йен», три «симы», авизо, позади них еще какие-то крейсера с миноносцами. Командир приказал дать полный ход — идти им на встречу…

Небогатов уже не слушал своего флаг-офицера, не до того было старому адмиралу. Нахлобучив на голову фуражку, он уже устремился к двери, поминая на ходу командующего:

— Дьявол ему, что ли ворожит! Как в воду всегда смотрит!

5-й боевой отряд вице-адмирала Катаоко.

Схема бронепалубного крейсера "Мацусима", с 320 мм орудием на корме.

Глава 24

— Да куда оно уйдет, это старое корыто императрицы Цыси! У него сейчас не больше восьми узлов, и один путь на дно! А вот эти убегут, туман близко, вы их хоть еще одним снарядом зацепите, Василий Васильевич, а то безбожно промахиваются с двадцати кабельтовых!

Небогатов не скрывал раздражения — гнавшийся вот уже четверть часа за флагманской «Ицукусимой», на которой развевался вице-адмиральский флаг, «Суворов» ухитрился попасть лишь двумя шестидюймовыми снарядами, хотя вокруг вражеского корабля то и дело вставали всплески. То прямо по ходу, то за кормой, или у бортов — все три башни правого борта лупили залпами, но промахи следовали один за другим, и это с оптимальной для боя, самой выгодной для русских кораблей дистанции.

А может все дело в том, что броненосец сейчас выдал совершенно невозможные для него шестнадцать с половиной узлов, рванувшись в погоню, и артиллеристы «Князя Суворова» просто не смогли приноровиться к такой большой скорости, на которой еще не вели стрельбу.

Главный калибр, понятное дело, в бою не задействовали, да и зачем тратить такие снаряды против маленького крейсера водоизмещением чуть больше четырех тысяч тонн. Хватало за глаза шести 152 мм пушек, да десяток противоминных 75 мм скорострельных орудий буквально захлебывались стрельбой, насколько быстро выпускали снаряд за снарядом. Но это больше походило на психологическое давление — большая часть снарядов были обычными бронебойными болванками или были начинены ничтожно маленьким количеством пироксилина в пятьдесят грамм.

Но даже эти небольшие по весу снаряды наносили серьезные повреждения, тем более, вражеский крейсер имел совершенно небронированный борт. Только его 120 мм орудия были прикрыты щитами, имелась броневая рубка, достаточно хорошо защищенное. Но зато огромное 320 мм орудие было обнесено солидной толщины барбетом в триста миллиметров, да сверху надет бронированный колпак в два дюйма. Такой же толщины была броневая палуба, но сейчас было трудно пробить ее настил — огонь велся настильный, дистанция до вражеских крейсеров быстро сокращалась, а потому не стоило надеяться на пробитие, если только не произойдет чуда.

— Ох, мать! Да как…

Небогатова чуть ни сбило с ног чудовищным толчком, но он был подхвачен флаг-офицерами. «Князь Суворов» закачался всей своей тушей в 15 тысяч тонн водоизмещения, и это всего от одного единственного снаряда в 320 мм. Страшный взрыв встряхнул корабль, и стало понятно, что в броненосец попали из чудовищной французской пушки, из которой попасть было невозможно — слишком неустойчивую платформу для такого монстра представлял небольшой по размеру крейсер.

— Попадание в противоминную батарею!

— Из «Мацусимы» стреляли!

Кто-то из офицеров произнес очевидную цель» — в отличие от двух «систершипов» орудие на этом крейсере стояло не в носу, а на корме, и сейчас использовалось, пусть и через большие промежутки. Зато 120 мм пушки всех трех вражеских крейсеров давно включились в бой, осыпая три русских броненосца градом снарядов.

— Она на корму стреляет, вот потому и попала в нас, крена на борт у нее нет, потому устойчива. Но надо же — не думал, что из нее попасть можно, да еще на четырнадцати узлах. Дистанция просто небольшой стала, вот с дуру и попали в нас, впредь наука!

Совершенно хладнокровно произнес стоявший левее адмирала Небогатова старший артиллерийский флаг-офицер капитан 2 ранга Курош, заросший «туземной» курчавой бородкой. Специалист толковый, но вот пьющий безмерно — от него и сейчас изрядно попахивало ромом. Все плавание пропьянствовал, не «пересыхая»!

Николай Иванович хотел сделать ему замечание, но не успел — снаружи на бронированной стенке рубки разорвался 120 мм снаряд, и в амбразуру залетели несколько осколков. Один из офицеров вскрикнул, а вот Курош молча упал навзничь, плашмя, без единого стона. Небогатов наклонился над ним и ужаснулся — на него смотрели безмерно удивленные, но начавшие тускнеть глаза, а лоб превратился в кровавую кашу, из которых торчали обломки черепа — от вида белых косточек адмирала замутило.

— Попали! «Ослябя» выбил концевого!

Небогатов выпрямился, и уже с некоторой опаской подошел к амбразуре, прежде широкой, но сейчас ставшей гораздо уже — вовремя заделали, а то пришлось бы плохо. Выходит, полностью прав Фелькерзам когда распорядился о заделке — удивительная предусмотрительность!