Горе-волшебник

Не надо было. Профессор Панриус на Домоводстве так и не появился. И его сын тоже. Мы переживали, куда он мог подеваться, но вскоре нашли его и успокоились: он лежал в своей комнате, на своей кровати и неотрывно смотрел в потолок. Ну, почти успокоились.

— Все, я пошел спать! — объявил я друзьям и ушел к себе. Я прям на ходу засыпал.

Проснулся я только следующим утром. Да и то не сразу, и то, только потому, что Гэн и Норвус чуть не выломали дверь. Оказалось, что они стучали уже больше получаса, а я не отзывался. Завтрак мы уже пропустили, так что Гэн остался голодным по моей милости. Но Норвус был готов к такому повороту и вручил нам обоим по бутерброду. Нет, ну если бы он как две капли воды не был похож на Гарлиуса, то я бы никогда не поверил, что они с ним родственники.

Нам с Гэном пришлось бежать, чтоб успеть на урок. Успели. И дальше день пошел как обычно если не считать того, что Пар был похож на свою бледную тень; профессора то и дело по нескольку раз вызывали меня за урок, и я со всем справлялся и делал даже больше, чем от меня хотели; я все время был в центре внимания; меня несколько раз пригласили на свидание, притом подходили девушки из разных классов, в том числе и выпускницы; и Гэн перестал со мной разговаривать после того, как и Корнелия пригласила в Свободный день сходить с ней в харчевню. Да уж, самый что ни на есть обычный день. И помимо всего этого, вечером с неба полилась вода.

А дальше пошли почти такие же дни. Пар все так же ничего не ел, а его отец так ни разу и не появился ни на уроках, ни вообще в Школе. Ну хоть Гэн стал снова со мной разговаривать, когда я отказал Корнелии. А вот Трисса наоборот все время ходила букой. Теперь со мной почти не разговаривала она. А еще теперь дважды в день и один раз ночью с неба лилась вода, иногда дул ветер, а еще чаще — все вместе.

Так прошла еще неделя. Пар больше на занятия не ходил и все время лежал у себя в комнате. А потом вернулся Лекарь и забрал его к себе. Мы с друзьями очень хотели его навестить, но нас к нему не пускали, только Триссе разрешали к нему иногда заходить. Но толку от этого мало было, потому что и с ней Пар не разговаривал. Трисса говорила, что он даже похудел.

Понемногу я привык к тому, что я теперь не выродок и у меня получается все не хуже, чем у других. Нет, не совсем так. Мог бы и намного лучше, однако хоть я и старался учиться, но иногда лень была сильнее меня. Ладно, признаюсь, очень часто.

До бабушки тоже дошло, что я больше не выродок. Сам я ей ни о чем не рассказывал, но, думаю, ей обо всем написал Норвус. Я в тайне надеялся, что она очень обрадуется и будет меня хвалить не переставая, но не тут то было. За все это время она прислала мне всего одного голубя:

«Марвус,

Слышала, что у тебя стала хорошо идти учеба. Старайся. И не позорь светлую память Корвиуса.

Твоя бабушка Трисса».

Вот и все. Хотя, собственно, чего я ожидал? Как будто я не знаю собственную бабулю. Но я все равно немного обиделся.

А еще я начал слышать голоса. Хотя, это больше было похоже то ли на шелест листвы, то ли шорох травы. Я слышал этот многоголосый шепот каждый раз, когда приближался к двери в свою комнату. Я пытался разобрать хотя бы слово, но так и не смог. Да и сама дверь теперь изменилась. Нет, для остальных она осталась такой, как прежде, то есть совершенно обычной — я проверял. А вот для меня она превратилась в муравейник, по которому туда-сюда сновали рисованные человечки. Я не мог за ними уследить. Думал рассказать об этом Норвусу, но так и не решился. Вот у кого бы я спросил об этой странной двери, так это у Руфуса. Но он ведь не только наяву мне не показывался, но и во снах.

И вот пришел день, о котором я совершенно забыл. Тридцатое Бавария. И это был не просто Свободный день.

— Доброе утро, мой мальчик! — услышал я через дверь голос Норвуса. — Можно я войду?

— Ага.

Смотритель вошел ко мне с большим серебряным подносом, на котором лежал… торт! Оладка перепеченная! Я совсем забыл!

— С Днем Рождения, мой мальчик! — заулыбался Норвус. — С четырнадцатым днем рождения тебя!

— А. Ага. Спасибо.

— Вот, мой мальчик. — Он поставил поднос на стол. — Обязательно попробуй! Я сам готовил!

Если честно, то после этих слов пробовать торт мне немного перехотелось.

— Ага. Спасибо.

— Обязательно попробуй!

— Хорошо.

— Точно?

— Да попробую я!

— Вот и славно! — еще шире улыбнулся Норвус и уже собрался уходить, когда кое-что вспомнил: — Ах да, мой мальчик! Приходи сегодня вечером в одиннадцать в ученическую. Ту, что я для тебя открыл.

— Зачем?

— Я тебе подарок отдам

Подарок? Подарки я люблю.

— Хорошо.

— Не забудешь торт попробовать?

— Да не забуду я!

Он вышел, а я подумал, что сладкого пока не хочу. Но не пропадать же добру! Торт оказался очень даже вкусным, и я не заметил, как умял добрую половину. Нет, завтракать точно не пойду! Но вот прогуляться не помешало бы, а то дышать тяжело — так я объелся.

Я уже собрался было выходить, когда снова постучали. На этот раз в окно — это был бабушкин голубь. Я открыл ему, и он тут же превратился в письмо:

«Марвус,

С днем рождения.

Твоя бабушка Трисса».