Горечь пепла

– Да мы и не знаем, ждем пока. Ты точно из церковников?

– Нет, я шутки пришел шутить.

– Да мы уже не знаем, чему и кому верить. А много в Шамбрисе рашмеров?

– Пока хватает, – уклончиво ответил Трой. – У вас тут все спокойно?

– Сквайнинги напали сразу после ухода Биргониса. Мы отбились, но потеряли двоих. Еще один при смерти, и трое тоже порваны хорошо.

– Целитель есть?

– Да откуда на руднике целителю взяться? Только в городе.

– Так почему не отвезли раненых в город?

– Мы думали, там уже нет никого, народ оттуда уже несколько дней как перестал приходить. Неужто остались живые люди?

– Остались.

– Много?

– Несколько сотен.

– Ого! А Биргонис говорил, что там все помрут от пепла. Низина ведь, под самым озером.

– Биргонис заблуждался – не так уж там низко. Сколько у вас людей?

– Да сотни две где-то.

– Две сотни? – удивился Трой. – А не тесно вам в этих избушках?

– Так в них только мы сидим, вход охраняем. Почти все в штольне устроились, там хорошо, там пепла нет и обороняться, если что, проще. С едой у нас беда, вот Биргонис и пошел к фермерам. В городе совсем спокойно или не очень?

– В долине сейчас вообще не осталось спокойных мест. Спокойнее всего там, где хватает защитников. В городе их пока что хватает, сейчас жители укрепляют его центр. Там каждая пара рук на счету, а вы зарылись под землю, как кроты, и решили от голода умереть в своей шахте.

– Так Биргонис…

– Что Биргонис? – бесцеремонно перебил Трой, чуть повысив голос. – Неужели своих голов на плечах нет? Далс и остальные почему-то догадались, что бросать город – последнее дело. А вы – нет. Думаете, получится под землей отсидеться?

– Да мы…

– Не надейтесь, не отсидитесь. В туннеле, который ведет в Крассар, землетрясением открыло замурованные проходы. Твари, которые из них выбрались, под землей чувствуют себя как дома. Им понравится ваша штольня, не сомневайтесь. Так что бегом тащите в город раненых, пока не стало слишком поздно. Не идите по дороге, идите прямо через холм и дальше по берегу. Что творится на дороге, мы не знаем, а берег только что проверили.

– Повозки там не пройдут.

– Тогда всей оравой идите по дороге. Вас много, отобьетесь в случае чего.

– А вы с нами?

– Нет, мы в горы. Надо узнать, что там с фермерами, продовольствия в городе маловато.

– Может, мы вас подождем? Вместе веселее шагать.

– Раненые ждать не могут. Постыдитесь, мы впятером тут ходим, а вас две сотни лбов.

– Ну так вы рашмеры, всякий знает, что вы быстрее и сильнее обычного человека. И вас малая группа, такую тварям труднее заметить. Нас любая издали почует, стоит только всем из-под земли выбраться.

– Значит, двигайтесь как можно быстрее. До города рукой подать, если не будете копаться до вечера, а рядом с ним тварей сегодня не видели. Может, они и чуют, что идет толпа, только неприятности тоже чуять умеют. Вряд ли полезут, слишком хорошо им вчера досталось.

Говоря это, Трой не особо верил своим словам. Всем известно, что пепельники тупы и соизмерять степень опасности неспособны.

Но он также не забыл про необычного монстра. Вроде бы рядовые пепельники его слушаются и потому вчера дружно отступили. Если он и сейчас командует той бандой, скорее всего, не станет бросать резко поредевшие силы на такую ораву.

Все прочие твари, которые, возможно, устремились в долину, обычно держатся поодиночке, реже мелкими стаями. На толпу они не полезут, а если и полезут, рудокопы легко отобьются.

* * *

Едва отошли от рудника, как Трой довольно заявил:

– Мне даже начинает нравиться быть рашмером. Нас так уважают, даже чуть ли не заискивают некоторые.

– Не обольщайся, на нас просто работает имя церковной системы, – сказал Драмиррес. – Круче церкви на Крайнем Юге силы нет, это все знают.

– Да я понимаю. Но все равно странно как-то, что они нас настолько всерьез воспринимают, мы ведь возрастом не вышли.

– А что не так с твоим возрастом? – спросила Миллиндра.

– Да маловат на равных с сорокалетними разговаривать.

– На вид тебе лет девятнадцать-двадцать – нормальный возраст, ты уже далеко не ребенок, давно взрослый. Я уже взрослая, а мне семнадцать.

– Семнадцать – разве взрослость?

– Ну да. С пятнадцати-четырнадцати в нормальных краях ты уже считаешься взрослым, в ненормальных, может, и раньше.

– Странно, я думал, что это детство.

– Ну да, я тоже думаю, что пятнадцать маловато. Дура дурой была в те времена.

– Я в пятнадцать о-го-го уже был, – похвастался Драмиррес.

– А меня в пятнадцать за восемнадцатилетнего принимали, – добавил Айлеф.

– И все равно мне кажется, что пятнадцать – совсем мало, – упрямо стоял на своем Трой.

– Ну это из-за стертой памяти с тобой такое, – ответил на это Драмиррес. – Пятнадцать – нормально. Моя мать в пятнадцать меня родила, а вышла за отца в четырнадцать. Взрослая уже была, да и деваться некуда, родителям самим есть нечего, вот и торопились сплавить.

– Может, ты и прав, но почему-то все равно уверен, пятнадцать – еще не возраст.

– Да это у тебя из-за памяти такие мысли, – повторил Драмиррес, – выбрось глупости из головы, мы все уже взрослые – и точка. А что за дощечки ты бородатому мастеру обрисовывал?