Горечь пепла

– Да так, хочу попробовать кое-что сделать.

Трой не стал вдаваться в подробности, поскольку сам не представлял, во что именно выльется его сомнительная затея. Очень может быть, что в итоге выйдет пшик, и хорошо, если безобидный.

Странно, как такое вообще в голову взбрело.

Точнее, ничего странного – сработала все та же память о былом. Якобы стертая, она то и дело давала о себе знать обрывками, намеками, картинками. А тут вдруг выдала целый пласт точной технической информации, он представил готовое изделие столь явственно, что почувствовал холодок рукояти в сжатой ладони.

И почти сразу понял, что ничего не получится. Слишком сложно, он вряд ли сумеет донести до мастеров свою идею. Надо начинать с чего-то более простого. Вот и взялся за два проекта сразу, загрузив Окера-Молота. Тот ничуть не удивился чертежам и пояснениям к ним, сказал, что его ребята все сделают быстро, и на предложенную плату отреагировал фырканьем.

Ну и правильно. Речь идет о выживании города, они или победят, или погибнут. Разводить торг из-за того, что пригодится в обороне от общего врага, – неправильно.

Странно, но осторожные расспросы Троя на тему задуманного изделия ни к чему не привели. Никто не понимал, на что он вообще намекает, или вспоминали магию и монополию магов на все оружие, работающее с магическими умениями.

Может, Трой на самом деле ничего не вспоминал? Может, он просто гениальный изобретатель?

Или не гениальный, ведь еще ничего не ясно, вдруг его идея – пустышка. Да и невозможно поверить, что он первый, кому такое в голову пришло. Изобретатели начинают с простого, а у него в готовом виде вспомнилась сложнейшая вещь.

Впереди показалась черная проплешина. Трой насторожился, ожидая увидеть уничтоженные огнем дома, но зря. Да, это и правда пожарище, но лесное и давнее, уже травой начинает порастать.

Карыш не забыл пояснить:

– Тут молния ударила, но дождь не дал огню много леса попортить. Хорошо тогда сверкало. Говорят, что это место проклятое. Прямо здесь когда-то убили главного некроманта. Ну, из тех, которые на первом руднике обосновались. То есть там тогда еще не было никакого рудника. Ну, был, но не такой. Они на нем свои камни выискивали – черные. В том месяце у нас сразу два нашли, всего-то за один неполный час. Вместе сидели в занорыше[2]. Пришлось в город везти, там их Тарлей в порошок истолок. Нельзя такие оставлять, от них только зло.

– Мы в курсе, – сказал Драмиррес.

– Ну да, вы точно в курсе. У нас на это место молодежь ночами пугаться ходит. Тут после пожара еще страшнее стало. О! Следы какие-то непонятные.

Карыш пригнулся, начал изучать что-то, видное только ему, Трой здесь в упор не мог ничего разглядеть. Наконец, выпрямившись, пояснил:

– Волк прошел вчера, а может, и позавчера. Матерый, я не раз уже его следы подмечал. После дождя размять лапы вышел, ох и лило тогда, на весь день зарядило. Наши очень этому радовались, ведь пепел воду не любит.

– Я думал, что все звери отсюда ушли, – удивился Айлеф. – Даже птиц не слышно.

– Да по этому берегу их и не было почти никогда. Вот еще чуток пройдем, и там полно разных. В тех местах и звери водятся, и дичь пернатая, всего хватает. Ну а сюда редко что-то приличное забредает.

– А чего им здесь не нравится?

– Да кто их поймет, это же звери бессловесные. Но теперь-то их полно вокруг города, отовсюду сбежались. Как туча поднялась, так они снизу потянулись к нам. И перед этим тоже с обычных мест уходили, только не такими кучами. Понимали, что далеко им уйти не успеть. Тут горы, тут очень все запутано, во все стороны, как на равнине, не поносишься. Зверье, оно умное. Далс как только увидел, что олени сюда бегут, так сразу и сказал, что город уцелеет. Многие ему тогда поверили. Я тоже поверил. У нас несколько человек умерли, но пепельником почти никто не стал. Отравленным дарили легкую смерть, не доводили до нехорошего. А те, кто от нас ушел, потом вернулись. Только это уже не люди были, некоторых даже не узнать, несмотря на то что свежие…

…Выбрались из леса, отсюда до береговой полосы расстилался поросший разнообразными цветами луг. Миллиндра не удержалась, тут же сорвала одну ромашку. Только шагнула дальше, как из-под ног вырвался фазан и помчался прочь со скоростью до полусмерти перепуганной курицы.

– Стреляй! – крикнул Драмиррес.

Миллиндра поглядела вслед убегающей птице, покачала головой:

– Жалко его. Красивый.

– Глупая ты совсем, похлебка из него красивая, – с досадой заявил Бвонг. – Мы таких с пацанами силками ловили. Их под речкой много было, в густых кустах им хорошо, можно птенцов выводить, никто не беспокоит.

Карыш остановился, пристально вгляделся вперед и вверх на вздымающиеся дальше холмы. Прижал ладонь козырьком ко лбу, что выглядело неуместно – небо затянуто тучами, не поймешь, в какой стороне солнце, слепить не должно.

– Ты чего? – спросил Трой.

– Там кто-то идет.

– Пепельник. – Рука непроизвольно потянулась к мечу.

И тут Трой сам заметил фигурку, спускающуюся по склону. После чего мгновенно расслабился:

– Нет, это человек. Никогда не видел пепельников с посохами.