Горечь пепла

— Не сдать — это значит объявить себя бунтовщиком. А с такими у церкви особый разговор, и он короткий.

— Сложно это, — заметила Миллиндра. — Они могли нас убить прямо в школе, им бы ничего за это не было, сэр Файеррис тут почти бог.

— Им вовсе не нужна наша смерть, — уверенно возразил Трой. — Мы остались людьми после того, как нашу кровь запачкали пеплом, таких, как мы, они должны хоть немного ценить.

— Да мы так и так покойники, — возразил Драмиррес. — Не подохнем здесь, рано или поздно подохнем на землях Краймора. Мы для них уже не люди, мы даже жить на нормальной земле неспособны.

Трой не сдавался:

— Еще как способны, просто не в первое время. Они много на нас потратили, чтобы завезти так далеко. Далеко не все пережили плавание, им придется беречь оставшихся. Не знаю, какие у них на нас планы, но нам придется работать за себя и за тех, которые умерли в трюме. Что бы они сейчас для нас ни придумали, должен оставаться немаленький шанс добраться до ворот живыми, наша смерть не принесет никакой пользы, зато навредит церковникам. Так что просто копаем и ждем.

— Ты какой-то интересный… — протянул Драмиррес. — То умничаешь вовсю, то в бешенство приходишь в один миг. Никогда не думал, что бывают такие стертые. Обычно они туповатые и тихие, я и видел таких, и слышал о них. А ты и хитрый, и тупой одновременно.

— Если заявится стая трессингов, я не стану умничать. Я буду бить их по башке лопатой, как полагается тупому стертому.

— Я тоже. Мне не понравились рассказы сэра Транниллерса об их брачных периодах. И не понравилось то, как ловко они меня отделали на той пустоши. Спасибо, что живой ушел и ногу там не оставил, как некоторые. То, что сегодня говорил этот балабол Файеррис, мне тоже не понравилось. Ну их в северное пекло, этих тварей.

— Мало ты сегодня отжимался? — хмыкнула Миллиндра. — Многие согласятся, что сэр Файеррис балабол, но у него большие уши, может услышать даже здесь.

— Если вы не выдадите, он ничего не узнает. А вы точно не выдадите — вы те еще гады, но не доносчики.

— Но Трой, как настоящий командир, обязан о таком докладывать, — не унималась девушка.

— Наш Трой точно промолчит, а вы почти такие же психи, как он, раз помчались в драку вслед за ним.

— Тогда ты тоже псих, — заявил Айлеф. — Ты ведь тоже помчался.

— Не спорю, но я хотя бы сено не воровал.

— Вы достали уже меня с этим сеном! Все сено да сено, неужели больше не о чем поговорить?!

— Ну… Может, для разнообразия, начнем о соломе?

— Ты сволочь, Драм!

— Прости, Айлеф, но со своим сеном ты попал надолго, если не навсегда. Такое люди никогда не забудут, так что смирись.

— Как будто вас сюда просто так привезли.

— Нас всех за дело загребли, только командира непонятно за что. Трой, а тебе здесь не говорили, за что именно тебя отправили греться на Крайний Юг?

— Нет.

— Стирают самых опасных, — уверенно заявил Храннек. — Вон, даже Айлефа не стерли, а он мало того что кровавый убийца, так еще и сено воровал.

— Вот ведь достали… — обреченно вздохнул Айлеф.

— Значит, Трой убил не одного. А может, и что-то похуже сотворил. Видели ту белобрысую, у которой ноги почти такие же длинные, как ходули Миллиндры?

— Тарайра — моя землячка, — ответил Айлеф.

— Да? Не знал, за харборку ее принял. А вы ведь чем-то с ней похожи.

— Ее в раннем детстве перевезли в Харбор. У нас в Квальдельбеке почти все белобрысые, черноволосых маловато.

— Да? — удивился Драмиррес. — Интересные у вас места, хотелось бы когда-нибудь туда попасть. Люблю светленьких девчонок. И не я один. Эта Тарайра, до того как сюда попасть, была продажной девкой. Не такой, как наша Айриция, а настоящей, прожженной. И она с дружками тоже убивала своих клиентов. То есть она заманивала, а дружки убивали. По общей хартии смертная казнь разрешается лишь с девятнадцати для женщин и восемнадцати для мужчин, а ей одного дня до девятнадцати не хватило, повезло так повезло. На их счету три десятка доказанных убийств, но ее не стерли, а Троя стерли. У нее, конечно, особо нечего стирать, но важен сам принцип. Значит, Трой побольше, чем ее шайка, людей убил.

— А может, он некромантией занимался, — предположил Айлеф.

— Некромантией занимаются маги, а магов среди нас точно нет.

— Я умею зажечь костер пальцем и останавливать кровь поднесением ладони, — откидывая в сторону очередную порцию торфа, произнесла Миллиндра.

— Ну ничего себе! — поразился Айлеф.

— Ты только сейчас это понял? Я ведь почти всех вас лечила с самого начала.

— Тогда почему тебя не забрали в маги? — с удивлением спросил Драмиррес.

— Со мной особая история… И вообще, дар у меня неразвивающийся. Какой толк от такой слабой магии? Я все равно что перегоревший маг, на серьезное дело не гожусь.