Горечь пепла

— Ну да, получается, что ты не настоящая магичка. Среди детей магов полно умеющих пальцами костер зажигать. И не только среди детей магов, такое у всех встречается. Даже светляк подвесить многие могут. Но на большее их уже не хватает, у них дар проявляется, но развиваться не может. А вот у некромантов он развивается. Их или убивают, или заставляют служить магическим гильдиям. Ну или на церковь работать — помогать выслеживать своих. Нет, наш Трой точно не из некромантов, их в рашмеры не посылают. Дальше торф совсем мокрый, может, пора заканчивать?

Трой, попробовав дно ямы лопатой, покачал головой:

— Воды еще нет.

— До утра натечет, тут ведь то еще болото, да и сверкает над морем, может разразиться гроза.

Айлеф тоже покачал головой:

— Драмиррес, так нельзя. Ты не знаешь, зачем нужна эта яма. Ее надо делать глубже, так приказано, за невыполнение могут наказать.

— А кстати, Трой, для чего мы это делаем? — Смуглолицый, спрашивая, прекратил копать. — В чем смысл этой ямы?

— Вы разве сами не догадались?

— А должны были?

— Это могила.

— Для кого? — приглушенным голосом спросил Храннек.

Трой указал на злосчастную крысу, подвешенную за хвост к шесту, на котором горел светляк:

— Приказано похоронить ее как следует.

— Шутишь, что ли?! — изумился Драмиррес.

— Никаких шуток.

— Тогда какого рожна мы роем такую ямищу? Хватит пару движений лопаты, чтобы засыпать эту хвостатую мелочь, мы ведь не корову хороним.

— Сэр Файеррис не тот человек, которого можно обманывать безнаказанно, — проговорил Трой. — Если мы не выроем яму так, как нам велели, следующей ночью для нас придумают другую работу. Уж в этом не сомневайтесь.

— И как же он узнает? По могильному холму?

— Зарывать крысу нам не приказывали, этим займутся другие проштрафившиеся.

— Кто?

— Не сомневайся, в школе их найдут быстро, и хорошо, если это окажемся не мы. Утром кто-то проверит глубину и доложит сэру Файеррису. Так что давайте все сделаем как надо, чтобы он не смог ни к чему придраться.

— Я им в землекопы не нанимался, — буркнул Драмиррес.

Трой, загнав в торф лопату, согласился:

— Я тоже, но здесь нам деваться некуда. Придется обыгрывать их в чем-нибудь другом.

— Ну да, конечно, их обыграешь. Спасибо Бвонгу, хоть он порадовал.

— За что мне спасибо? — спросил толстяк.

— За то, что кинул в рожу нашего командира крысу, а не дохлого коня. Для него мы бы копали могилу недели две.

По болоту прокатился кошмарный звук — душераздирающий клекот, перемежаемый утробными завываниями. Все замерли, тревожно переглянулись. Драмиррес прокомментировал неведомый шум нервным смешком и с плохо скрываемыми нотками опасения произнес:

— Похоже, у трессингов брачный сезон и прямо сейчас кто-то из них влюбился в олухов, которые посреди ночи копают яму на болоте.

— Это никакие не трессинги, — возразил Трой. — Трессинги так не орали, и вообще они обычно помалкивали.

— Ну так в брачный сезон у них все иначе, разве не помнишь, что рассказывал сэр Транниллерс.

— Такое он не рассказывал.

— Бежим? — то ли спросил, то ли предложил Айлеф. — До школы недалеко.

— Никто никуда не бежит, — заявил Трой. — Это не трессинги.

— Почему ты так уверен в этом? — без намека на страх или волнение спросила Миллиндра.

— Потому что трессинги убивают людей, а наша смерть сэру Файеррису не нужна.

— Это и правда не трессинги, — согласилась девушка. — Мой отец много путешествовал, он говорил, что на болотах, которые далеко на юге, водятся жабы размером с небольшую собаку. Ночами они кричат так, что даже самый смелый человек может поседеть. Но сами они безобиднее цыплят. Он даже пытался изобразить их крики.

— Я, кажется, понял, в чем дело, — усмехнулся Трой. — Хитро придумано.

— Ты о чем? — не понял Драмиррес.

— Все мы — заноза кое-где у сэра Файерриса. Таких, как мы, неплохо бы обломать как можно быстрее и унизительнее. Для этого и заставили копать посреди ночи. Если Миллиндра права, гигантские жабы обитают в этой части болот и только-только начинают пробовать голос. Дальше они запоют по-настоящему, мы должны перепугаться и побежать назад, чтобы колотить в ворота школы и просить нас впустить. А утром всем расскажут, что мы жалкие трусы, боимся каких-то бородавчатых лягушек. После такого нас на смех поднимут.

— На смех поднимут, если ты ошибся и сейчас из темноты выйдет зубастое чудовище размером с крепостную башню, — пробурчал Драмиррес.

— Тебя никто здесь не держит, так что можешь мчаться к школе и колотить в ворота. А я буду копать яму. Сэр Файеррис сильно во мне ошибся, бегать от жаб точно не стану.

— За смешного слабака меня держишь? Да я выкопаю эту яму ниже воды, и пусть даже все чудища этого проклятого острова выстроятся вокруг нас в три круга.

Северянин вдвое старательнее заработал лопатой и даже начал насвистывать какую-то легкомысленную мелодию. Уловив мотив, его подхватил Айлеф, а потом и Бвонг присоединился. Сбивался с ритма, невпопад, но старался.

Миллиндра, пытаясь работать так же старательно, как все, покачала головой:

— Бвонг, у тебя совсем нет музыкального вкуса. А еще вы все сумасшедшие.

— А сама-то кто? — с насмешкой поинтересовался Драмиррес.