Горечь жестоких людей

Шпион смог уйти живым, потому что ему позволили – это понимали всё. Выплыв из моря, первым делом Монк добрался до ГУКМа и отдал Ревокарту бутылку с посланием, которое он должен был принести «моему сердечному другу Таиру», как выразилась сама Дегенерис перед тем, как сбросить шпиона в воду. Катре помнил улыбку, с которой Клара говорила эту фразу, и не мог не поразиться перемене, случившейся с этой женщиной, когда она упомянула советника.

А ведь Катре работал вместе с ней полгода. Вплоть до того дня, когда она внезапно вызвала его к себе в кабинет и приказала свои людям схватить, у Монка в голове сформировался образ совершенно другой Клары – женщины, которая редко повышала голос, не злоупотребляла капризами и, казалось, разбиралась во всём, о чём ни спроси.

Монк маскировался в компании Дегенерисов под прочниста – человека, проверявшего готовность чертежей на финальном этапе.

Главный офис Тритонов с броской вывеской «Тритон-Конгрес» находится на улице Ахры Костомни, и Катре, благодаря достаточно редкой профессии и потребности компании в прочнистах, удалось обосноваться в главном офисе, где он встречал Клару Дегенерис почти каждый день и контактировал с ней напрямую. Правда, в менее напряжённые дни она предпочитала работать не в офисе, а в клубе под названием «Лакрица» – заведении с весьма сомнительной репутацией среди жён политиков и очень популярном в кругу тех самых политиков.

По большому счёту, работа Монка заключалась в том, что ему приносили чертежи мостов, и он вносил свои правки. Удивляло то, что после него всё проверяла сама Клара, и Катре не мог не видеть, как точны и обоснованы её замечания. Безусловно, она не разбиралась в деталях, но видела общую картину.

Будь шпион Ревокарта чуть более наивным, он бы назвал Клару Дегенерис весьма находчивой особой, которая своими тактичными замечаниями заставляла его, Монка – одного из лучших шпионов Конгрес-Магер, – ночами сидеть над чертежами и ломать голову над её фразами: «Дунаи (так его звали согласно легенде), вот здесь ошибка. Пока не знаю где, но вижу, что в конечных расчётах велик шанс трещины – вот здесь… и здесь, но не пойму, на каком этапе мои архитекторы ошиблись. Найди проблему и исправь, на тебя последняя надежда». Прочнист Дунаи так не хотел разочаровывать Клару Дегенерис, что ночами напролёт искал ошибки.

И вот сейчас Катре Монк, в мокрой одежде и с полотенцем на шее, смотрел на советника, и ему в голову пришла удивительная мысль: да они же чертовски похожи! Таир Ревокарт и Клара Дегенерис – это как чёрное и белое, но неделимое, и тут ещё надо подумать, кто из этих двоих на стороне света.

Эта мысль так его увлекла, что он пропустил момент, когда Таир Ревокарт откупорил бутылку с посланием и вытащил оттуда скрученный лист, исписанный аккуратным почерком Клары Дегенерис.

Внутри оказался список из двадцати одного имени. Восемь из них были вычеркнуты – фамилии тех, кто уже отошёл в мир иной. Оставалось тринадцать – то были люди, которым Ревокарт доверял больше всего, его верные соратники, без поддержки которых ему придётся очень нелегко.

Людишки из списка были ценны тем, что не афишировали свою лояльность советнику в открытую. Они сидели в правительствах других стран или же играли роль независимых политиков внутри Конгрес-Магер.

Таир чертыхнулся, смял бумажку и бросил её в огонь. Затем поднял взгляд немного выше, на картину с изображением платогонов в процессе работы. Мужчины были запечатлены в момент, когда их лодки уже нагружены деревом и готовы отчалить от берега.

Отогревшись у камина, Монк, теперь уже с нескрываемым интересом, наблюдал за действиями советника, за его задумчивой позой, и чуть было не пропустил обращённый к нему вопрос:

– Ты успел что-нибудь разузнать?

Монк устало потёр шею.

– Она ведёт уединённый образ жизни. Слуги работают у неё по несколько лет, а если и появляются новые, то их родословную изучают до седьмого колена, даже могут съездить по указанным адресам, чтобы проверить легенду.

– Это я знаю. Детали!

– Детали в отчётах.

– На чём ты «спалился»?

– Тяжело сказать. Она постоянно задавала разного рода вопросы, даже когда, казалось бы, мне уже можно было доверять. Могла вести со мной задушевную беседу об архитектуре, а в следующую секунду спросить о моём детстве. У бабы элементарно атрофировано чувство такта! – не сдержался Монк. – Подозреваю, она с одним и тем же выражением лица и смертные приговоры подписывает, и чай пьёт!

– Она предлагала тебе выпить чаю? – удивился Ревокарт.

– Нет. Интересная деталь, она не…

– Не пьёт чай, – договорил Ревокарт. – Всегда либо кофе, либо травяные настойки.

Советник встал из-за стола, вытащил пачку сигар и закурил. То был не табак, нет, нечто более… расслабляющее. Клубы дыма растворялись в воздухе, делая очертания лица Ревокарта размытыми.