Горестная история о Франсуа Вийоне

Из Парижа они вышли втроем вместе с Ренье и больше часа шли по дороге, но наконец Ренье пожелал им доброго пути, и тогда Франсуа вручил ему копию «Лэ» и велел передать Табари, чтобы тот переписал в нескольких экземплярах. Обняв на прощание Ренье, Франсуа догнал Колена. Студеный северный ветер взметывал снег и закручивал его небольшими смерчиками, а когда переставал дуть, всюду, куда ни глянь, открывалась белая равнина под низким серым небом, по которому время от времени пролетали стаи ворон. Коробейники, мелкие торговцы в глубоко надвинутых на уши теплых меховых колпаках брели по дороге группами по восемь-десять человек; кое-кто вел за собой осла с нагруженным на него товаром, остальные же, согнувшись, тащили свое достояние на спине, поскальзываясь чуть ли не на каждом шагу. Колен шел молча, опираясь на дубинку; у Франсуа тоже была палка, и, насвистывая сквозь зубы, он тоже на ходу подпирался ею.

Перед Бур-ла-Реном они свернули направо и сделали большой крюк по полям, лишь бы не проходить мимо дома Перро Жирара, который после нашумевшей истории с «ракушечниками» превратили в мышеловку; на дорогу вышли, только когда миновали городок, изрядно прошагав по глубокому снегу. Вечером Колен и Франсуа зашли на постоялый двор, где отдали подаренное Жаком Лу яйцо за ужин и ночлег в риге.

— Где у тебя деньги? — спросил у Франсуа Колен.

Франсуа показал ему пояс, где были запрятаны сто экю, который он носил на теле; он сшил его в ночь после ограбления. Остальные деньги были у него в кошельке. Колен одобрил его.

— Не вздумай в Орлеане сорить деньгами и хвастать богатством, — предупредил он Вийона.

Франсуа улыбнулся.

— А главное, — наставлял Колен, — если кто начнет тебя выспрашивать, отвечай, но так, чтобы ничего не сказать. Главное, никто не должен знать, куда ты направляешься. Помни, по улицам шатается столько наушников, что если распустишь язык, тебя живо схватят.

— Чьих наушников?

— Епископа, — пояснил Колен. — Их полно и на улицах, и в харчевнях. Этот монсеньор Тибо д’Оссиньи[35] — большая свинья и известный развратник, а может, если верить слухам, и того хуже.

— Да, мне говорили, — кивнул Франсуа.

— Что он любит мужчин?

— Да.

Колен расхохотался.

— Для тебя же будет лучше, — предупредил он, — если ты вообще не будешь им интересоваться, потому что рано или поздно ему об этом станет известно, и тогда тебе несдобровать…

Через день, уже к ночи, они наконец пришли в Орлеан и поселились на известном Колену постоялом дворе, где останавливался и Белые Ноги, когда появлялся в городе; у него там была своя комната, стоившая ему три ливра.

— Ну и ну! — покрутил головой Франсуа. — За что можно платить такие деньги?

— За спокойствие, — объяснил Колен. — Из этих трех ливров один идет стражникам, так что Белые Ноги может ничего не опасаться.

— А девки в эту цену не входят? — поинтересовался Франсуа.

— Девки? — усмехнулся Колен. — Не терпится спустить башли? Подожди лучше, когда появится Белые Ноги. Он отведет тебя к подходящим шлюхам, а кроме того, поможет тебе запастись всяким дешевым товаром, чтобы ты мог продолжить путь под видом коробейника. И вообще не высовывайся, будь поосторожней.

Белые Ноги как раз пребывал в Орлеане; они встретились с ним на постоялом дворе, причем одет он был так чисто и богато, что Франсуа даже рот разинул от изумления. Они вместе отобедали, выпили, прошлись, пользуясь хорошей погодой, по городу, а потом отправились к девкам. Дом, куда привел их Белые Ноги, выглядел опрятно, было в нем спокойно и тихо; у каждой девки была собственная комната, чистая, уютная и теплая, так что впечатление создавалось, будто это богатые горожанки, чьи мужья находятся в отъезде.

«А тут очень неплохо», — решил Франсуа.

Он выбрал миловидную, чуть толстоватую блондинку, провел у нее в постели всю ночь и все утро, позавтракал и ушел чрезвычайно довольный. Впервые в его жизни все произошло так просто и банально, да и стоило, прямо сказать, как всегда, недорого — он уплатил всего пол-ливра за комнату. Выйдя на улицу, Франсуа решил размять ноги, заглянул в несколько харчевен, прогулялся, а ближе к вечеру встретился с Коленом, который отвел его в лавку купить шелков, других тканей, кружев и лубочных картинок; все покупки ему уложили в короб, с каким ходят бродячие торговцы.

Когда они вышли из лавки, Колен сказал:

— Ну посмотрим, умеешь ли ты торговать.

— Попробую, — ответил Франсуа. — Ты прав. Под видом коробейника, можно пройти куда угодно.

— Главное, кричи: «Продаю почти даром!» Дескать, тяжелые времена. И вообще, несмотря на свой товар, старайся выглядеть бедняком.

— Ну тут тебе не придется меня учить, — заметил Франсуа. — Я ведь всегда был беден и привык к бедности.

Вместе с Коленом он направился на постоялый двор, пытаясь угадать, не готовит ли ему жизнь, которая до сих пор была к нему весьма неласкова, новых испытаний и разочарований.

Но стоило ли об этом задумываться? Вокруг сновали девушки, горожане, горожанки, детишки, служанки — точь-в-точь как в Париже на Еврейской улице, — и Франсуа спросил у Колена:

— Ты ни о чем не сожалеешь?

— Нет.