Горестная повесть о счастливой любви. Октябрь серебристо-ореховый. Дракон, который плакал

Н и к о л а й. Глянь ты – грамотей какой!.. Слушай, а давай-ка к нам – в бригаду! Приходи: авось и пригодишься! Ты вообще-то можешь чего – по этой части? Поёшь, играешь на чём-нибудь? Стишки читаешь?..

П ё т р. Не-а: полный «ни бум-бум»! Ни слуха, ни голоса. Память, правда, неплохая… А ещё – рисовать могу… У нас в селе такая народная художница жила – баба Маня. И хаты, и печки, и стены с горшками – всё разрисовывала. В райцентре даже выставку ей делали – до войны. Жалко: сгорело всё при «фрицах»… Так я у неё и наблатыкался – малевать кой-чего… Ну, могу и декорации таскать, и проводку чинить…

Н и к о л а й. А что – давай! Хоть – художником или дежурным электриком!.. Я перетолкую с Сергей Палычем…

П ё т р. Лады!.. Но – не суетись! Поживём – посмотрим!.. Ты сначала сам свои дела устакань… Да, слушай-ка! «Шарло», конечно, падла приличная, но вот, понимаешь, сунул он мне сейчас булку хлеба и три пачки «Беломора». «Премия», – говорит! Что мне с этим всем делать-то? Поделим?..

Н и к о л а й. Боже упаси: и не вздумай! Тебя вон «Рябой» – ближний к «Стальному» помогайло – уже засёк… Бери это всё, и пойдем – отдадим это дарёное добро «Кольке»! Так-то оно спокойнее будет!..

Направляются в противоположный конец барака.

Подходят к столу, за которым продолжается картёжная игра.

Среди игроков – двое зеков обнажены по пояс.

Остальные – в рубахах-тряпье, каких-то диковинных кофтах «44-го срока».

«С т а л ь н о й» – в добротном свитере и летчицких унтах.

Спины и груди раздетых зеков испещрены татуировками: на правой стороне груди – изображение Ленина, на левой (против сердца) – Сталина.

На спине у одного из «блатных» красуется «Ленинский мавзолей», у другого – православный храм с пятью куполами.

Эти двое, тасуя карты, общаются («ботают») друг с другом на «фене» (блатном говоре).

П е р в ы й «б л а т н о й». Канаю я по бану, зырю – угол. Разбиваю: о, блин! – кишки, прохаря, котлы…

В т о р о й «б л а т н о й» (взглянув на подошедших «мужиков»). Фильтруй базар!..

П ё т р («С т а л ь н о м у»). Николай! Вот тут мне премию выдали (передает «С т а л ь н о м у» хлеб и три пачки папирос)…

«С т а л ь н о й». Правильный ты мужик, Петро! (Демонстративно отдает П е т р у хлеб, но папиросы оставляет себе; разглядывает пачку и читает на ней вслух). «Фабрика имени Клары Цеткин». (Обращаясь к П е т р у и Н и к о л а ю). Слышь, фраерки! Я тут давненько уже маракую: Клара Цеткин – это кто? Мужик или баба? Я кумекаю: мужик!..

П ё т р. Да нет, женщина это. И имя женское – Клара! Я столько этих Клар повидал – в Германии, в 45-ом… И в школе нам толковали, что 8-е Марта она вот, эта самая Клара, и придумала. Бабский же праздник-то!..

«С т а л ь н о й». Э-э! Не всё так просто!.. У нас здесь, в зоне, народищу столько всякого побывало: и немцы, и японцы, и прибалты… И полно у них там мужиков с бабскими погонялами… Помню, чалился у нас тут один итальянец, так его Ниной звали… (Трясёт пачкой). А это!.. Это же – вождь! Вдобавок… А вожди, они – всегда и везде – только мужики!..

Н и к о л а й. Всё может быть… Но тут (и я тоже это точно знаю) Клара – женщина…

«С т а л ь н о й». А ты-то, сявка, чего это вдруг на «центрового» тявкаешь?! Заедаешься? Жить надоело? Пера в бок захотелось?..

«Блатные» прерывают игру, выстраиваясь полукругом – за спинами

П е т р а и Н и к о л а я – и поигрывая заточками.

Н и к о л а й (в отчаянии). Да ты что, «Стальной», – в натуре?!

«С т а л ь н о й». В натуре – у собаки потц красный!..

Н и к о л а й (смятенно озираясь и внезапно заметив что-то в приоткрывшейся двери). Да вон Замполит в наш барак прёт!.. Давай его спросим! Ему по должности знать положено…

«С т а л ь н о й» (успокоившись, повелительно). «Рябой», слётай!

«Р я б о й» с угодливой поспешностью выбегает из круга, а затем возвращается, сопровождая З а м п о л и т а.

В последнем без особого труда угадывается недавний выходец из деревни – простой и туповатый.

«С т а л ь н о й». Гражданин начальник! Рассуди-ка хоть ты нас!.. Вот мы тута спорим: Клара Цеткин – мужик это или баба? Глянь-ка сюда! (Протягивает З а м п о л и т у пачку «Беломора»).

З а м п о л и т. Ну, во-первых, не «ты», а «вы»… (Берёт пачку папирос, размеренно читает). «Фабрика имени Клары Цеткин»… (Убеждённо). Конечно – мужик! Если бы баба – было бы написано «Клары ЦеткинОЙ»! (Отдаёт пачку и уходит – по своим делам).