Гореть (СИ)

Лицо Чимина перекосилось. Никогда не умевший контролировать свои эмоции, он не сдержался и ударил Юна по лицу, заставляя хрупкое тельце рухнуть обратно на кровать, прогнувшуюся по тяжестью её тела. Она чувствовала металлический привкус крови во рту. Сейчас было почти не больно. Щека горела, но пока чувствительность ещё не вернулась окончательно. Поэтому было обидно. Не больно. Потому что боль приходит спустя несколько минут, это Юна уже успела усвоить. Она слышала, как Чимин быстрыми шагами скрывается за дверью, хлопнувшей слишком громко, заставляя вздрогнуть. И наконец-то тишина. Спасительная. Долгожданная. Тишина.

На глаза наворачивались слезы обиды. Потому что Чимин был прав. Это была ее вина. Если бы ей дали ещё один шанс… Если бы только можно было вернуться в прошлое… И умереть. Просто умереть. Как делают это каждый день миллионы отчаявшихся. Она бы поступила так же, если бы могла. Чтобы никто не посмел упрекнуть. Чтобы никто не пострадал из-за неё… Она бы сделала это не задумываясь.

Маленькая девочка в припрыжку направлялась к дому Юнги. Она весело напевала знакомую песенку, которую успела выучить в музыкальной школе, и не могла дождаться следующих занятий. Ей очень нравилось там. Там, ей казалось, мир меняет свой цвет на более светлый.

— Интересно, Юн еще не ушел? — задумалась она, переступая лужу на дороге после вчерашнего дождя. – Почему он всегда так спешит?

Наконец, она добралась до нужного дома. Дорога заняла у неё даже меньше времени, чем она думала.

— Паршивец! — девочка вздрогнула, услышав чей-то вопль, и не смогла понять, откуда он доносится.

Поняв, наконец, что это из дома друга, она испугалась, прячась за угол и прижимаясь к стене спиной.

— Отец, это моя мечта, — пытался говорить мальчик. – Я буду ходить в музыкальную школу, — упрямо продолжал он, отлично зная, что не отделается парой синяков. Так было всегда.

— Смеешь мне перечить? — после чего последовал еще один удар. Более сильный.

Юнги упал на пол, тихо простонав. На глаза Юна наворачивались слезы. Она не видела того, что там происходило. Не видела изувеченного лица друга. Бешенного оскала на лице отца. Она только слышала удар за ударом и охрипший от боли голос. И сердце сжималось. И тело парализовало: ни шагу ступить.

— Отец, прошу тебя, — твёрдо, но болезненно умолял мальчик, не находя поддержки. — Позволь мне…

— Я концы с концами свожу, а ты решил тратить время на бестолковые занятия? — продолжал отец, возвышаясь над мальчиком. – Найди работу, щенок! И научись, наконец-то, быть благодарным.

И снова удар. Крики матери, которая старалась защитить сына. И безуспешные попытки мальчика защитить мать. Такая она, жизнь простых людей, которым вместо того, чтобы жить, приходится выживать.

Юна крепко прижимала ладошки к губам, чтобы не разрыдаться вслух, а по румяным некогда щекам не прекращая бежали соленые потоки. Она ведь ничего о нем не знала. Не знала, как он живет и что приходиться терпеть бедному мальчику. Не знала… Или не хотела знать, пряча глаза за розовыми очками, что было так свойственно её возрасту?

— Юн! — шептала дрожащими губами. — Мой милый Юн! Ты сильный, ты все выдержишь, — вытирая влажные щёки ладонями.

Юнги так и не узнал тогда, что она стала свидетелем этих событий. Не знал, как она переживала, когда его неделю не выпускали гулять, а потом и вовсе запретили посещать занятия по музыке, которые для ранимого мальчика всегда были некой отдушиной, неким светом среди беспросветной темноты.

Пощечина Чимина почему-то напомнила Юна о том дне, когда Юнги отчаянно боролся за свою мечту. Когда он стерпел столько унижений. Он был тогда еще совсем ребенком, у которого не было счастливого детства. Маленьким и беззащитным. Но он все выдержал. Выбрался из того беспросветного мрака, к которому привык, и засиял. Так ярко, как не сияет ни одна звезда.

Только он.

Мин Юнги.

Юна думала о том, что теперь всё на своих местах. Всё так, как должно быть. Каждый платит по своим счетам. Поэтому она сейчас здесь. Слабая и униженная. Она будет вечно гореть в своем собственном аду, а он… А он там, высоко в небе. Светит всем, кроме неё. Как самая яркая звезда, которой никогда не суждено упасть.

И пока она будет медленно сгорать, оставляя после себя пепел несбывшихся мечт, он будет продолжать гореть — вот его призвание.

========== Сложности восприятия ==========

Комментарий к Сложности восприятия

Мы очень стараемся в написании глав и расстраиваемся, когда не можем узнать Ваше мнение.

Спасибо за внимание, приятного прочтения и волшебных выходных ^^

Юнги лежал на диване в своей гостиной и не мог пошевелиться. Все-таки дикое похмелье давало о себе знать. А он уж было подумал, что всё обойдётся! После того сна он долго не мог справиться со своими мыслями. Да и сейчас тоже. Во рту пересохло, голова разрывалась от боли, а сердцебиение было таким частым, что создавалось впечатление, будто его дом трясется от землетрясения. И это чувство не из приятных, уж поверьте на слово.