Гореть (СИ)

— Верно, — произнёс Джин, предлагая девушке сесть в машину. — Скорей всего, она телефон забыла дома, — обходя машину и садясь за руль, продолжал он. — Но Со А… — запнулся, неловко прочищая горло. — Ты говорила, что её жених в Китае, — напомнил о том, о чём сейчас лучше было не думать. — Сейчас только 11 утра. Когда бы он успел? — продолжил, заводя машину.

— О, дорогой, — вздохнула Со А, поворачиваясь к окну и задумчиво глядя на особняк. — Я только успокоилась, не начинай, — попросила она, чувствуя, как тревога окутывает душу. — Возможно, она поехала за ним в аэропорт, — предположила Со А, только чтобы опровергнуть слова парня.

— Прости, — виновато сказал Сокджин. — Уверен, так оно и есть, — нежно взял невесту за руку и поцеловал тыльную сторону ладони, успокаивая.

Чимин выглянул в окно, когда машина тронулась с места, подымая столб дорожной пыли. Горничная передала ему конверт, почтительно кланяясь, и поспешила вернуться к своим обязанностям. Он усмехнулся при виде пригласительного и поспешил нанести утренний визит своей невесте, которая, наверняка, с трепетом «ждала» его прихода.

Юна лежала на кровати, подогнув под себя ноги. Одеяло сбилось и неопрятно свисало с кровати. Девушка не шевелилась. Она вздрогнула, ощутив на себе чей-то взгляд, и поспешила прикрыть глаза. Пусть думает, что она спит.

— Держи, — швырнул он в девушку конверт. — Приглашение на свадьбу. Помнится, ты умоляла пойти с тобой, — протянул он, стремительно приближаясь.

Да, она действительно просила его об этом. Ради подруги. Чтобы та не волновалась. Чтобы не думала, что она скрывает своего жениха.

— Ты ведь знала, что там будет Юнги? — спросил слишком резко, хватая за запястье и заставляя развернуться и лицом к лицу встретиться со своим кошмаром.

Юна испуганно смотрела в пылающие от ярости глаза. На скулах ходили желваки, свидетельствуя о невыпущенном гневе. Только не на неё. Пусть он выпустит его не на неё. В таком состоянии Чимин был способен на более жестокие поступки, чем то, что произошло вчера. Юна знала это и поэтому боялась, что он сорвётся. Изобьёт её. Она не хочет, чтобы он снова касался её каким бы то ни было образом. Не хочет чувствовать себя беззащитной. Ненавидит это чувство.

— Я не знала, — почти шепотом ответила она, находя в себе силы только для того, чтобы ничего не делать. Не провоцировать его ещё больше, чем одним своим присутствием.

— Не знала, что твоя миленькая подружка невеста Сокджина? — язвительно прошипел он, сильнее стискивая её руку и даже не думая о том, чтобы рассчитывать силу. Он никогда не думал об этом. — Этого ты тоже не знала? Думаешь, я поверю в этот бред? — сцепив зубы, выплюнул, будто это было самым мерзким, что ему приходилось говорить.

— Чимин, прошу, — отчаянно хватая его за руку и чувствуя, что боль разливается по всему организму, отравляя сознание и путая мысли. — Я правда ничего не знала. Клянусь! — оправдывалась Юна, хотя вовсе не была виновата. Но она к этому уже привыкла.

Чимин отшвырнул её руку, взъерошивая свои волосы и начиная нервно расхаживать по комнате. Его дыхание было частым и рваным. Пухлые губы подрагивали от злости, становясь такими тонкими, что аж не верится. На шее проступали пульсирующие вены.

— Юна, — тихо позвал он. — Ты просила дать тебе время. И я дал тебе его, — то ли упрекал, то ли жаловался. — Отнесся с пониманием и даже взял на себя вину отсрочки нашей свадьбы, — выдохнул, зарываясь пятерней в густые светлые волосы. — А ведь ты знаешь, что наш брак был решен давным-давно, — стараясь выглядеть спокойным, продолжал Чимин. — Я терпеливо ждал, когда ты искренне улыбнешься мне. Когда научишься меня понимать, — с каждым словом тон его голоса становился всё выше и выше. — Но ты даже не пытаешься! — как-то отчаянно крикнул он и схватил стеклянную вазу, которой просто не посчастливилось попасть под горячую руку.

Юна тихо вскрикнула, в испуге закрывая лицо руками. Она не хотела слышать его голос. Потому что он всегда упрекал. Потому что не давал даже надежды на просветление, связывая по рукам и ногам без возможности выбраться. Не хотела слышать оглушающий звон бьющегося стекла где-то недалеко от неё. Замечая её состояние, граничащее с истерикой, Чимин всё равно продолжал говорить, подбираясь ближе, медленно, как пантера, выслеживающая свою жертву.

— Боишься? — ехидно спрашивает, подойдя так близко, что она могла почувствовать еле уловимый аромат его геля для бритья. — А ведь это ты меня таким сделала! Ты и твой дружок, забыла? — продолжает, хватая Юна за подбородок и заставляя смотреть в глаза, упиваясь страхом.

— Разве можно забыть, если ты все время напоминаешь? — выпалила она, неожиданно и для себя, и для парня.