Гореть (СИ)

После ухода Юна в палате повисла мучительная тишина. Тогда каждый понимал, что всё чертовски неправильно. Ёнджу видела, как Чимин сильно стиснул челюсть, о чем говорили дрожащие губы и напряженные скулы. Он сожалел о своей несдержанности, но не мог иначе. Увидев её здесь, он готов был расплыться в глупой улыбке. Возможно, так бы и случилось, если бы воспоминания холодным остриём не прошлись по всему телу. Даже видя её перед собой, он с ужасом осознавал, что она не здесь. Не с ним. Её сердце не сжимается, когда она смотрит на него в таком состоянии. Потому что свою душу она намертво закрепила в другом месте, в объятиях этого грёбанного музыкантишки. Всегда она рвалась к нему. Чимин знал это, и ему было больно, что даже сочувствия от неё он вряд ли дождётся. Он ведь не жалел её никогда. Он не готов признать поражение, потому что не привык к этому вовсе. Чимин шумно сглотнул, чувствуя какую-то горечь во рту. От обиды ли?

— Ваше имя О Ёнджу? — прохрипел он, обращая на неё усталый взгляд и облизывая давно пересохшие губы.

В ответ он увидел лишь нервный кивок. Девушка сминала края своей мешковатой толстовки, которая, к слову, была уже совсем не белой, а сероватого оттенка. Резинки на рукавах были растянуты, надписи потёрты и в целом — все её вещи были изношенными. Но даже не смотря на это, она выглядела опрятно.

Стараясь выкинуть из головы Юна, он придирчиво исследовал фигуру рядом, которая, кажется, боялась шевельнуться от неловкости. Как она смогла оплатить больничные счета? Не то, чтобы его это как-то касалось, но, чёрт побери, у неё вряд ли могли быть такие деньги! И зачем? Зачем она это сделала? Он ведь просто незнакомец для неё. Не более.

— Насколько я понял, это вы доставили меня в больницу и оплатили моё лечение? — сводя брови на переносице и стараясь немного приподняться на локтях, спросил он. — Почему? — непонимающе смотрел на неё. Потому что и правда не мог поверить, что посторонний человек способен на такое.

— Вы пострадали из-за меня, — робко произнесла Ёнджу, не решаясь поднять свои глаза на него. — Мне так жаль..

Чимин наблюдал за ней с интересом. Она была какой-то не такой. Эта девушка была совершенно не в его вкусе, так почему же внутри что-то шевельнулось? Возможно, потому что ей не плевать на него? Эта девушка не бросила его там, на холодном асфальте, а протянула свою руку. Это тронуло его сердце? Он видел в её глазах то, что никогда не видел в глазах своей Юна, которой буквально бредил всю свою сознательную жизнь. А именно — искренность и заботу. Это было так упоительно… Так подкупало, что ему захотелось узнать о ней больше. Немного больше, чем ему было положено знать. Хотелось оттянуть тот момент, когда их дороги разойдутся навсегда. Ведь до этого дня Чимин только разочаровывался в женщинах, которые попадались ему на пути.

Да, он не был ангелом и не хранил верность Юна. Просто потому что было тяжело мириться с её безразличием. Хотелось тепла и нежности. И эти чувства он искал на стороне. Находил ли? Находил лишь кратковременное блаженство. Не более. Он никак не мог удовлетворить свои желания. Давил их в себе, как мог. Но было кое-что, что постоянно выныривало на поверхность — желание быть любимым. Быть единственным. Но вот только ему попадались лишь охотницы за деньгами. Их уловки он уже изучил настолько хорошо, что даже страшно. Ему всегда казалось, что ни одна женщина в этом мире не готова быть с ним просто так, просто потому, что хочет, чтобы с утра её будили его нежные поцелуи. Как бы он не любил Юна, понимание того, что, будь он не в состоянии оплачивать лечение её отца, она бы ушла уже давно и больше никогда не вспомнила бы его имя. Неужели Ёнджу преследует какие-то свои цели, о которых Чимин просто не знает? Неужели это очередная женская уловка? Ему захотелось проверить.

— Спасибо вам, О Ёнджу, — начал он, но девушка отрицательно замахала руками и головой. — Я верну вам деньги.

— Это я должна вас благодарить! — оживилась она, но Чимин не дал ей продолжить, задавая следующий вопрос:

— Вы зарабатываете больше меня? — любопытно подымая бровь, спросил он, замечая в её глазах растерянность.

Ёнджу непонимающе свела брови на переносице, отчего на лбу залегла еле заметная морщинка. Лишь спустя мгновение она поняла, что только что отказалась от денег, которые копила почти пять лет. На самом деле она давно поставила на них крест. А именно — тогда, когда оплатила больничный счёт незнакомца. Не то, чтобы она не нуждалась в этих деньгах, просто совесть не позволила требовать их от человека, который чуть не погиб из-за неё.

— Не думаю, — усмехнулась она и спрятала свой взгляд где-то в складках крепко сжатого в руках края толстовки. — Просто-о… — протянула, размышляя над тем, что стоит сказать дальше.

— Просто вам очень жаль, — закончил Чимин, цитируя девушку, на что та снова просто кивнула, опуская голову ещё ниже.