Гореть (СИ)

Ни одна женщина в его жизни не обладала такой властью над ним, как эта. Маленькая и хрупкая, неловко цепляющаяся за его рубашку. Она боялась, но позволяла себе довериться. Ни одна женщина не могла доставить удовольствие лишь одним своим присутствием рядом, лишь одним своим поцелуем. А Юна смогла. Заставила его стонать от наслаждения, потому что её поцелуй был особенным. Не таким, как с другими. Да Юнги и не сравнивал. Все мысли вылетали из головы под живительный аккомпанемент сбившегося дыхания и слишком частого сердцебиения. Его или её, какая разница? Они оба тонули в сладком шепоте из прошлого, в неловком касании рук. Когда его язык медленно проскользнул в её приоткрытый ротик, он почувствовал, как напряглось её тело и… задрожало. Он остановился, немного отстраняясь и ласково проводя по её щеке ладонью. Юна отвела взгляд в сторону, пряча его где-то в ткани неплотно задёрнутых штор.

Ей нравится или страшно?

Сердце сжималось от одной только мысли, что она приготовилась к боли. Это убивало, скользя обоюдоострым ножом осознания по сердцу. Юна столько лет терпела такое зверское отношение к себе, что Юнги захотелось показать, как это, когда бывает по-другому. Когда любят нежно, вовсе не напирая и не принуждая ни к чему.

И он показал.

Лелеял её душу и тело, одаривая поцелуями и прижимая к себе, как самое дорогое, что у него было. Юнги молча спрашивал её разрешения, медленно опускаясь губами на тонкую шею, обжигая своим дыханием и протягивая руки к маленьким пуговицам на её рубашке, не торопясь, расстёгивал одну за другой. Юна всё ещё дрожала в его руках, но позволила стянуть с плеч тонкую ткань и отбросить её в сторону. Она позволила ему увидеть свою обнажённую душу, истерзанную и растоптанную кем-то другим, сильным и чужим. Юнги не хотел думать об этом, зацеловывая красноватое ожерелье отметин на шее и ключицах. Он медленно спускался к груди, согревая своим дыханием озябшее сердце и вынуждая поддаваться навстречу. Юнги не мог не почувствовать то, что Юна льнёт к нему, как к чему-то насущному и необходимому сейчас больше, чем когда-либо. Её тело начало отвечать на ласки, робко прижимая его к себе, чтобы заполнить невероятную пустоту в душе. Юна верила, что он — её спасение, что он поможет ей забыться и забыть. Она поднялась на носочки, чтобы крепче прижаться к его разгорячённому телу, жар которого опалял даже сквозь рубашку, с которой он всё никак не мог справиться, всё время отвлекаясь на осторожные прикосновения.

Юнги несильно сжал её бедра, не позволяя отстраниться и жадно впился в соблазнительный рот, только через секунду осознавая, что основательно теряет контроль. Тихий стон проникал в сознание сквозь шум в ушах, и Юнги почувствовал, как Юна крепко обняла его за шею, от чего тот окончательно потерял голову и резко приподнял её за ягодицы, чтобы спустя мгновение она обвила его талию ногами, прижимаясь ещё крепче. Ей хотелось доверить ему себя.

Если не ему, то кому тогда вообще стоит доверять?

Когда Юнги уложил Юна на мягкий диван и избавил их от неприятно холодящей кожу одежды, она опомнилась, старательно отводя в сторону налитые болью глаза. Почему так больно? Ему, наверное, неприятно. Юна стыдливо пыталась прикрыться руками. Слишком много следов другого мужчины. Юна будто бы чувствовала, как все эти синяки начинают жечь, и отчаянно всхлипнула на грани слышимости. Ей было стыдно перед Юнги. Стыдно так, как никогда до этого.

— Все закончилось, милая, — прошептал он, дыша в шею и проводя невесомую дорожку из поцелуев до самого подбородка, чтобы, остановившись, взглянуть в любимые глаза и попытаться утешить. — Теперь все будет хорошо, — нежно касаясь носом её щёчки и прикрывая глаза. — Я с тобой…

Он казался таким искренним. Таким настоящим.

Юна лежала на постели и вспоминала сладкие моменты их близости, которой она так боялась и так хотела. Его хриплый голос действовал на неё как наркотик, заполоняя организм целиком и полностью, без права на победу. Тёплые руки вызывали приятную дрожь, миллионами маленьких импульсов отдающуюся во всём теле. А поцелуи были самыми желанными и нежными в её жизни. Как же она об этом мечтала!

Юна доверила ему своё тело с опаской, но без раздумий. Потому что любила. Но как же было стыдно демонстрировать ему свои синяки, оставленные другим мужчиной. Она чувствовала себя такой грязной. Испорченной. Была уверена, что ему будет противно касаться её. Но Юнги успокаивал, крепко прижимая к своему телу и отдавая долгожданное тепло в заледеневшие уголки души. Заставил поверить в лучшее. Заставил довериться ему.

И она доверилась.

Поддалась.

Сдалась.