Горец-грешник

Возможно, ей стоит обратиться за помощью к сэру Торманду и сэру Саймону, подумала Морейн. Ведь и они нуждались в ее содействии. Это будет достаточно справедливый обмен, в нем не будет и намека на барскую милость, против которой так возражала ее гордость. К сожалению, в этом случае она опасно приблизится к человеку, заинтересовавшему ее так, как ни одному из мужчин не удавалось раньше. Он искушал ее, а любому искушению легче противостоять на расстоянии. Сэр Торманд, по всей видимости, никогда не пытался бороться со своими влечениями, а значит, находиться рядом с этим человеком будет чрезвычайно трудно. С некоей обреченной восторженностью Морейн поняла, что если Торманд попытается соблазнить ее, то очень скоро она окажется в его постели. Конечно, такой благородный человек, как сэр Мюррей, всегда защитит бедную девушку, но вот ее целомудрие, которым так дорожила Морейн, скорее всего не смогут уберечь ни он, ни она. Но не просить его о помощи — значит подвергать постоянной опасности не только свою жизнь, но и жизнь Уолина.

Она оказалась перед трудным выбором. Сознавая, что слишком измучена пережитыми страхами, чтобы принять решение сейчас, Морейн решила отложить его до утра. Однако она понимала, что не может тянуть слишком долго. До наступления ночи они с Уолином должны оказаться в безопасности. Иначе им, вполне возможно, не удастся увидеть следующий восход солнца.

Торманд, ехавший рядом с Саймоном, подавил желание продолжить спор, который они вели за утренней трапезой. Хотя он считая, что довольно жестоко всего лишь сутки спустя после первого опыта требовать от Морейн вновь погрузиться в ужас своих видений, он понимал, что Саймон, настаивавший на новой попытке, в сущности, прав. Но Торманд вынужден был признать, что несколько побаивается этой девушки, точнее, не ее самой, а того чувства, которое она пробуждает в нем, чувства гораздо более сильного, чем вожделение. Находясь вдали, гораздо проще было убедить себя, что это чувство не более чем обычное страстное желание мужчины, у которого давно не было женщины. Но, глядя в ее прекрасные глаза, он не мог обманывать себя и готов был с головой окунуться в новый, неизведанный доселе роман, которому так противилась вся его грешная сущность,

Торманд интуитивно чувствовал, что Морейн — это дар судьбы, его половинка, которая является только один раз в жизни. Торманд знал, что, если он хочет продолжать пробовать на вкус каждую спелую ягоду, созревшую в его саду, ему лучше держаться от Морейн Росс как можно дальше, но он не мог с этим согласиться. И вовсе не желание найти убийцу заставляло его так рисковать своей свободой. С того момента, когда он впервые заглянул в эти голубые, как море, глаза, его неудержимо влекло к ней. И сопротивляться этому он был не в силах.

Торманд мысленно вновь и вновь возвращался к ней. Морейн была, конечно, красива, но ведь и раньше он легко соблазнял и не менее легко покидал настоящих красавиц. Кроме того, несмотря на собственные сомнения, нельзя было игнорировать тот факт, что многие считали Уолина ее незаконнорожденным сыном. Довольно быстро Торманд разузнал, что Морейн за сущие гроши арендует свой маленький домик и крохотный участок вокруг него у сэра Керра, помещика Дабстейна. Поскольку сэр Керр слыл гораздо более распутным повесой, чем Торманд когда-либо мог стать, было естественно задаться вопросом: чем же на самом деле расплачивалась молодая арендаторша? Однако подобные мысли странным образом не заставляли Торманда поставить под сомнение искренность ее намерений, что вполне могло случиться еще несколько дней назад. Сейчас эти размышления только заставляли сердце сильнее трепетать, что опасно напоминало примитивную ревность. Все это очень беспокоило сэра Торманда Мюррея.

— Если девушка еще не отдохнула, я не буду сегодня настаивать на второй попытке, — сказал Саймон.

Довольный тем, что Саймон отнес его плохое настроение на счет их предыдущего спора, а не хаотичных мыслей, беспорядочно метавшихся в его голове, Торманд кивнул.

— Я просто думаю, что, переживая такие видения столь часто, она запросто может лишиться рассудка.

Харкурт, ехавший поблизости, услышал эти слова и проворчал одобрительно:

— Конечно, ведь женщины слабее мужчин, они не могут выдержать слишком большого напряжения.

Торманд, прищурившись, посмотрел на своего кузена:

— Не вздумай повторить подобное женщинам нашего клана.

Широко улыбаясь, Харкурт покачал головой.

— Я сказал, что они от природы слабее. Но я ведь не говорил, что они не могут быть коварными или злющими. И подумать страшно, что они со мной сделают, если узнают, что я ляпнул такое.

— Похоже, у тебя все-таки есть мозги. Послушай, я забыл спросить, не слышал ли ты чего интересного, когда бродил по городу вчера вечером?

— Нет. Я бы тебе сказал. Было много пива и несколько хорошеньких мордашек.

То, как старательно Харкурт отводил взгляд, вызвало у Торманда очень плохое предчувствие.

— Харкурт, ты никогда не умел врать. А ну-ка признавайся.

Харкурт вздохнул: