Горец

— Ба, воды, — указывает моя девочка, я ток сейчас замечаю бабушку. Она смотрит на меня прищурено, не улыбается, у меня сразу засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия. Оглядываюсь по сторонам, ища Алену, но ее нет. Наверное, у нас в спальне сидит. Поднимаюсь на ноги, направляясь к двери, слышу за спиной голос Хади:

— Ее нет, — оборачиваюсь, все никак не привыкнув, что теперь слышу родной голос, что она мне отвечает, что-то говорит.

— А где Алена?

— В больнице, — это бабушка уже поясняет, обходя меня стороной. — Иди, солнышко, аккуратно почисти зубки, сейчас будем укладываться спать.

— В больнице? — обеспокоенно шиплю, как только дочь оставляет нас одних. — Почему мне не позвонили? Что с ней? Что случилось? — мечусь из угла в угол, не соображая, что надо сделать.

— Сядь! — командует бабуля, я послушно прекращаю мерять комнату шагами, опускаюсь на кресло. — Ее сегодня днем забрали на «скорой». Утром было плохо, потому что позвонила нам Хадя.

— Хадя? — обливаюсь холодным потом, представляя, как Алена тут лежит без чувств, а маленький ребенок пытается дозвониться до взрослых. Мне становится дурно, а от неизвестности хочется закурить, хоть и не курю. Бабушка словно проверяет на прочность мои нервы. Держусь из последних сил, зная, что все равно мне скажут, где моя жена.

— Что произошло? — голос совсем пропадает от волнения, бабушка, скорей всего, вопрос прочитала по губам.

— Открылось кровотечение, — этот ответ мне ничего не дает, я не понимаю, что могло произойти с Аленой, из-за чего у нее открылось кровотечение.

— Она поранила себя ножом? Порезалась стеклом? Зеркалом? Или… — хватаюсь за сердце, бледнея. — На нее напали?

— Давид, — бабушка сердито вздыхает, качает головой, — ты оказываешься у меня любишь драматизировать события.

— Тогда скажи четко, что с моей женой! — рявкаю, выйдя из себя. На меня удивленно смотрят, а мне плевать, плевать, как себя веду. — Где она? — вскакиваю на ноги.

— Ее отец позаботился, чтобы отвезли в перинатальный центр, у него там знакомые, — до конца не дослушиваю, несусь в прихожую, хватаю пальто и только сейчас до меня начинает доходит смысл слов. Возвращаюсь в гостиную, бабушка как сидела на диване, так и сидит, ехидно приподнимая брови при моем появление.

— Перинатальный? То есть роддом?

— Да, роддом. Хадя позвонила мне почти сразу, как только я поговорила с Аленой утром. Видно тыкала наобум. Я позвонила отцу Алены, он примчался сюда, вызвал «скорую». Отзванивался, сказал, что состояние стабилизировалось, но ее пока не отпустят.

— Она упала в обморок?

— Она за неделю превратилась в тень, ничего удивительного, что возникла угроза. И главный источник ее стресса — ты!

— Я? Да я только что узнал, что моя жена беременна!

— А кто удрал в Париж, да еще обжимался с прошмандовками?!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я не понимаю, о чем ты, — провожу ладонью по лицу. События вечера из области катастрофы. У меня говорит дочь! У меня беременная жена! Чувствую себя ослом и идиотом.

— У меня голова не варит, — замечаю Хадю с зайцем, опускаюсь на кресло и маню ее к себе. Послушно подходит, сажаю ее к себе на колени, утыкаюсь лицом в макушку. Алена ждет ребенка! Нашего общего ребенка… Опять накатывает панический страх.

— Ребенок? — вскидываю на бабушку глаза. Она довольно улыбается, я выдыхаю. Живой. Целую дочку в висок.

— Ты к маме? — Хадя смотрит на меня огромными глазами, я заправляю волосы за ушко.

— Нет, я к Алене. Отпустишь?

— Это мама. Моя мама! — упрямо повторяет дочь, спорить не собираюсь, даже радуюсь, что Хадя сама выбрала себе мать.

— Да, малыш, поеду к маме. Хочу ее обнять, как тебя, — прижимаю к сердцу, прикрывая глаза. В голове еще не все укладывается, но на душе уже спокойнее. Все будет хорошо. Алену с рук не спущу.

— Я уложу спать. Ты езжай, правда, не уверена, что тебя пустят, но под окнами постоишь. А чего тебе не позвонили, имей привычку включать телефон или вовремя его заряжать, — бабушка забирает дочь, я прикусываю губу. Телефон сдох еще в Париже, зарядку куда-то засунул в сумку, поэтому зарядить не было возможности.

Дома мне не сидится, точно не усну, поэтому хватаю ключи от машины. Как раз поставлю мобильник на зарядку. Без понятия во сколько там приемные часы и есть ли они в центре, но по хрену. Найду возможность попасть к Алене.

Меня начинает потряхивать, когда поднимаюсь в приемное отделение, адреналин превышает норму. На меня вопросительно смотрит молодая медсестра.

— Девушка, — очаровательно улыбаюсь, — как нам договориться, чтобы вы меня сейчас пропустили к жене?

— Приходите утром, договаривайтесь с врачом.

— До утра не доживу, жизненно важно увидеть жену именно сейчас, — никогда в жизни не нарушал правила. Не было необходимости. Сейчас я лезу в карман, достаю портмоне, прикрываю медсестру от камеры в углу и кладу перед ней две бумажки по пять тысяч. Надеюсь хватит. Вскидывает на меня глаза, косится в угол, незаметно забирает купюры и прячет в карман халата.