Горец

— Это безрассудно! — возмущаюсь его безответственностью. — Я хоть и не родилась здесь, но наслышана, какие тут бывают различные чп. Ты и в этот раз не сказал, куда мы едем? — страшно. Я понимаю теперь, что на дорогу, по которой мы ехали, могли в любой момент упасть камни сверху, или земля под колесами машины могла внезапно стать подвижной. И вообще хочу домой, обратно.



— Я сказал бабушке.

— Хорошо, что хватило мозгов, — поднимаюсь, рассердившись, но Давид перехватывает меня за запястье, тянет обратно на себя.

— За последние десятилетия тут ничего не происходило. Вряд ли сейчас что-то случится.

— Это горы.

— Это мой дом, — вот так. Любишь горца, люби его родные края, без которых он не дышит. А то, что Давиду здесь хорошо, это видно невооруженным глазом, это чувствуется рядом с ним.

— Я постараюсь полюбить твой дом, — со вздохом произношу, он крепче прижимает к себе, поцеловав в макушку. Твой дом — должен стать моим.

32

* * *

Новизна от нового места у меня проходит через три дня, особенно если локация пребывания не меняется. Первые дни я визжала от радости, видя перед глазами величественные горы, впервые совершила долгую прогулку верхом на лошади, балдела от чистейшего горного воздуха. Три дня я вырубалась быстрее, чем голова касалась подушки. Потом я заскучала, но продолжала изображать восторг. Ради Давида. Он здесь совершенно другой. Расслабленный, улыбающийся, шутливый. А как он чувственно занимался со мной сексом, я готова была и дальше делать вид, что мне нравятся эти спартанские условия, простая еда, отсутствие интернета и красивая природа.

— Какие сейчас у нас планы? — выхожу во двор, заплетая волосы в косу. Судя по тому, что нам седлали лошадей, вновь едем кататься в горы. Давид оказывается превосходный наездник. Если я боялась даже рысью ездить на лошади, предпочитая спокойный шаг, то мой муж на вороном коне носился по местности, как угорелый. При чем, что животное, что он — выглядели довольными, пот с них тек в три ручья.

— Покатаемся возле гор, — подходит ко мне, застегивает куртку, улыбается. Господи, я так привыкла к этой улыбке, что не представляю, как буду потом жить без нее, когда мы вернемся домой.

— Может еще шапку на меня на тянешь, заботливый ты мой?

— Можно, сегодня прохладно, а я не хочу, чтобы ты заболела.

— Ты меня согреешь, если что, — откровенно намекаю на жаркие наши ночи, ухмыляется, прикасаясь костяшками к щеке.

— Обязательно, — чмокает в губы и отворачивается, направляясь к лошадям. Крепись, Алена, за эту неделю он намного больше к тебе прикасается, чем когда вы у бабули в доме или в Сочи. Ради вот этой ласки я молчу, не закатываю истерики из-за съедавшей меня скуки, реагирую на все с радостью, что он мне предлагает.

Мы не спеша выезжаем их поселка. Местные детишки провожают нас некоторое время, они любят издалека смотреть на меня. Я выделюсь внешностью, одеждой на фоне местного колорита.

— Чудесное место. Сюда можно возвращаться каждый раз, когда в жизни наступает путаница, нужно подумать, — горы рядом, они с виду безобидные, но я все же их побаиваюсь. Слышала, как Лида с кем-то из местных женщин переговаривалась по поводу того, что в соседнем районе предупреждали о возможном сходе снега.

— Именно это я и делаю, — Давид управляет лошадью одной рукой, смотрит вперед. Я понимаю, что сейчас он настроен поговорить на более личные темы. Эта поездка немного нас сблизила, мы учимся доверять друг другу.

— Как ты нашел этот поселок? Посоветовали знакомые или тыкнул пальцем наугад?

— Скорей просто ехал и приехал, — усмехается, придерживая своего коня, когда тот спотыкается об камень.

— Ого, даже так.

— Просто мне нужно было уехать из дома. Со всех сторон давили, прессинговали, что-то требовали. Бабушка предлагала уехать мне к своей сестре в соседний город, но я понимал, что мне нужно одиночество.

— Так все достали?

— Типа того. Мы с Миланой были женаты уже три года, родственники недоумевали почему у нас до сих пор нет детей. Обычно за этот срок второго рожали все вокруг, а мы все никак.

— Она не могла родить? Врачи поставили бесплодие? — Давид непонимающе на меня смотрит. — Ну три года и никак, значит что-то с ней или с тобой не так.

— Да все так, просто, когда муж набегами дома, а секс от случая к случаю, не всегда получается забеременеть. Хадя все же родилась, — улыбается, вспомнив дочь. Надо все же уговорить его забрать девочку с собой, они оба в этом нуждаются.

— Почему ты не забрал с собой жену? Было бы сейчас пять детей и не развелись, — фу, противно от самой себя, но сохраняю лицо. Я не ревную, я просто рассуждаю и интересуюсь прошлым мужа.

— У меня не было стабильности, Ален. Я все так же снимал квартиру, пытался занять свое место в бизнесе, занимал деньги и был по уши в долгах. Милана выросла в состоятельной семье, ей никогда ни в чем не отказывали. Поэтому оставил ее дома, больше половины своего заработка отправлял ей, сам просто перебивался.

— Ты мог для бизнеса одолжить у отца денег, вы тоже не с протянутой рукой ходите.