Гори

– Это мог быть воздушный летательный аппарат, – быстро сказал второй ведущий. – Наверняка советский. Это могло быть объявление войны.

– Несомненно, это оно, – подтвердил первый, все еще таращась на кадры хроники, хотя ничего, кроме горящих развалин, там больше не показывали. – Но, по мне, это совершенно не похоже ни на какой летательный аппарат, Тед. И, уверен, наши зрители со мной полностью согласятся.

– Поразительно, – сказал Казимир.

– Что именно? – не поняла Сара.

– Он видит то, что есть. А не то, что ожидает увидеть, как тот, второй человек. Среди людей это редкий талант.

– Понимаю, сэр, – говорил в телефон агент Дернович. – Я только хочу сказать, у меня есть веские основания полагать, что… объект в самом скором времени двинется в мою сторону, и в интересах национальной безопасности, чтобы нам было что ему противопоставить – кроме меня и моего табельного оружия.

– Мы не сможем ее остановить, – тихо проговорила Сара.

– Она все равно явится, – заверил ее Казимир. – И пророчество гласит, ты окажешься точно в нужное время и в нужном месте, чтобы помешать исполнению ее планов.

– Мы и дальше будем игнорировать тот факт, что в прошлом мире твое пророчество напрочь не сбылось?

Казимир поежился.

– Ох уж эти пророчества. Иногда приходится импровизировать по обстоятельствам.

– И, по-твоему, это должно нас утешить?!

– Спасибо, сэр! – агент Дернович повесил трубку и посмотрел на них. – Поздравляю, у нас есть армия.

У Хью была машина. Он сам ее купил, подрабатывая после школы. Ужасно длинная, голубого цвета, без единого пятнышка – даже в скверную погоду. Он заботился о ней, как о родной: увидел какую-то пылинку, стер ее пальцем – и лишь затем они с Малкольмом вскочили внутрь и помчались на север.

Ехали они и правда очень быстро. Раз! – и проскочили границу. Малкольм все равно успел распаниковаться, но их не то что не остановили – даже ручкой вслед помахали! До адреса, который назвал тогда Нельсон, было еще миль сорок пять. Нет, все-таки события развивались с дикой скоростью.

– А ты… – Хью покраснел так неистово, что даже на шею хватило. – Кроме того, что целовался с мужчиной, ты…

– Да, – помог ему Малкольм.

– И потом тебе не было стыдно?

– Совершенно нет, – Малкольм нахмурился. – Да и с какой бы стати?

– Потому что это… ну, сам знаешь… – ужасный грех.

– Перед кем это?

Хью проглотил слюну.

– Перед Богом, наверное. Люди ненавидят это. Ненавидят таких, как я.

– Это они виноваты, не мы.

Хью аж повернулся посмотреть на него.

– Да, – твердо сказал Малкольм. – В моем мире тоже есть такие, кто в это верит. Меня учили, что это их слабость – не моя.

– То есть ты совсем не стыдишься…

– Я много чего стыжусь. Многого из того, что сделал. Но только не Нельсона. Не наших объятий. Не его тела. Не того, что он был во мне.

– Ох, господи…

– Ничего из этого. Ни нежности, ни близости, ни плоти. В этом нет стыда, – Малкольм почувствовал, как глаза наполняются слезами. – А есть любовь. И я… выбросил ее прочь.

Хью бросил на него еще один взгляд.

– Напомни, почему мы не тебя к нему везем?

– Потому что я нужен моему Нельсону. А этому нужен ты.

– Гм… судя по карте, мы уже почти на месте, – сказал Хью.

Бедный квартал на окраине Ванкувера. Домишки еще меньше, чем всю дорогу досюда, зато чистенькие и ухоженные.

– Какой там был номер? – Хью прищурился на свою сторону дороги.

– Двести двадцать один.

Дом в середине улицы. Рядом никого. После недолгих препирательств в дверь стучать пошел Малкольм. Никто не ответил.

Он вернулся в машину.

– Может, его в школе задержали, – предположил Хью и коротко невесело хохотнул. – Черт, какое разочарование. Я ведь даже никогда раньше не прогуливал. Вот, думаю, подъедем к дому, и на тебе – мужчина моей мечты, и… Ну, не знаю. Заживем долго и счастливо?

– Такого я тебе никогда не обещал, – возразил Малкольм. – И никто бы не смог пообещать, можешь мне поверить.

– Он меня вообще узнает?

– Нет.

Лоб Хью избороздили складки.

– Тогда что я ему скажу?

– Спроси, не нужно ли ему безопасное место. Спроси… – Малкольм задумался на секунду. – Про дедушкин грузовик спроси, вот.

– Почему?!

– Потому что это его единственный путь к отступлению.

– А дальше что?

– А дальше я не знаю, Хью. Могу только сказать, что увидел его… и он увидел меня, и… Мы сразу поняли. Чисто случайно такой глубины не бывает.

Хью нервно закачал ногой – вверх-вниз, вверх-вниз… но потом улыбнулся.

– Жаль, что нельзя записать все, что ты мне сказал.

Малкольм расхохотался, и его второе «я» – вместе с ним. «Один из самых лучших моментов за всю мою жизнь», – невольно подумал он.

– О, черт! – Хью внезапно перестал качать ногой: к ним по улице шел молодой парень. – Это он?

Некоторое время они смотрели, как Нельсон – да! о да – это был он! – бредет по тротуару, понурив голову, сгорбившись, словно залезши в панцирь, как черепаха.

– Он выглядит таким несчастным, – вырвалось у Малкольма, и ему пришлось собрать всё, все свои умения, всю тренировку, чтобы не выскочить из машины, не кинуться следом, не схватить Нельсона в объятия.