Гори, гори ясно

Фура, тяжелая, неповоротливая дура движется с брызгами. Мокрое — все, даже стельки в ботинках. Под шлемом тоже мокро, по лбу градом стекает пот.

Гребаная сирена никак не отвяжется. Легковушки мельтешат огнями. С длинным тормозным следом, с натуральной волной, уносит к обочине «пазик».

«Волна» захлестывает колею передо мной, прокатывается по ногам и колесам. Наклоняю своего «коня», прохожу, не теряя скорости.

Одна пройтить не успеет, а другая свирипеет,

Друшка друшку рядом гонят, с боку на бок корабль клонят.

Безумствует ветрюга, клонит могучие сосны, как камыши. Хруста ломаемой древесины я не слышу — угадываю его, когда ствол высоченной сосны кренится, заваливается прямо на моем пути.

Газуй!

Я выжимаю по полной, влетаю под ветки. Огонь во мне бьется в экстазе, ликует, вырывается ввысь своевольно, поджигая хвою ярким, но недолгим пламенем — скоро его собьет дождем. Сейчас же сосна пылает в зеркалах, она прекрасна, куда там новогодним елочным гирляндам и прочей искусственной мишуре.

Погоня окончена, «гайцов» отрезало от нас упавшим деревом, и мы беспрепятственно проносимся сквозь дождь, в свете молний и фар, до самого Питера.

Мы разъехались на Финляндском, как и всегда. На прощание сняли шлемаки, ударили кулаками друг дружке в плечо.

— Огонь! — не иначе, при этом восклицании у меня горели глаза.

— Огнище! — согласно скалится во все тридцать два коллега.

Я в спокойном уже режиме докатил до дома. Дождь ослаб, а к прибытию и вовсе закончился, оставил только лужи и радужные разводы на дорогах.

Как никогда прежде, сегодня я был близок к попаданию в статистику по ДТП. И именно поэтому задумался: насколько случайным было то дорожно-транспортное, в котором погибла коллега отца?

Может, отсчет смертей следует вести вовсе не от колдуна в гараже? Тот был до Мстислава Юрьевича... А если добавить в список ту даму с кафедры? И... пойти дальше.

Что, если смерть отца — не случайность?

Ощущение взгляда, вот что выбило меня из размышлений. Я оставил железного друга на обочине, перешел через дорогу. Пока шагал, обшарил взглядом окрестности.

Есть: парень лет двадцати, может, чуть больше, внешности неприметной, неброско одет. Из особенностей: явные оспины на переносице, ближе к кончику носа и на щеках. Натуральные рытвины, не повезло ему в свое время...

Стоял этот перец на тротуаре под каштаном, чуть в стороне от прохода к моей парадной. Поглядывал по сторонам, причем чаще вправо, чем влево. Справа ничего примечательного, разве что Сезон (это магазин такой, я его вроде бы уже упоминал). И еще я обычно с той стороны к дому подхожу, не срезаю путь дворами.

Мы встретились взглядами. Он сделал маленький шаг назад и отвел взгляд. А я его вспомнил, точнее, вспомнил, что уже встречал данного персонажа по пути домой. Тогда было раннее утро, я пер домой бутыль с карасями и не особо глазел по сторонам. Но в такую рань встречных прохожих было раз, два и обчелся. Потому взгляд выцепил паренька, что стоял у остановки. У остановки, где в этот час еще не проезжали ни автобусы, ни маршрутки, только если частника поймать...

Я встал на тротуаре, пошарил по карманам, достал ключи. По идее, если этот меченый всего лишь один из моих незнакомых соседей (дом большой, живу я в нем не то, чтоб долго, ручкаться со всеми подряд не стремлюсь), то он ничего не предпримет. Он стоит тут по каким-то своим причинам и до меня ему дела нет.

Если же парнишка по мою душу, что-то будет, какая-то реакция, какое-то действие. И снова это не то, чтоб приступ паранойи: серьезно, не мог же Липин ходить за мной в одно лицо так, чтобы я его не запомнил? Полагаю, наличие у него помощников куда как вероятней их отсутствия.

Скрежет шин по асфальту. Меченый зазевался, его окатило брызгами из-под колес резко затормозившего авто. Парень ругнулся, бросил на меня еще один взгляд и... сел в машину.

— Любопытно, — сощурился я, доставая мобильник и сразу же вызывая одного из самых частых моих собеседников. — Сергей, и снова здравствуй. Мне бы пробить номерок одной машинки... Нет, сегодня никаких трупов. Серьезно. Да. Диктую. Только вот что: хотелось бы побыстрее узнать про эту машинку, а не как с тем работником теплохода. Угу, угу... Хорошего вечера!

Крылов звонку не обрадовался, напрягал я парня последнее время, задергал. Ну, служба у него такая.

А про работника теплохода — я как передал в разговоре свои соображения, что не чисто может обстоять с мотористом, так до сих пор внятного и четкого подтверждения (или опровержения) не получил. «В работе», — отмазывался раз за разом сотрудник особых органов.

Не будь я лично заинтересован в происходящем, послал бы всю их контору далеко и надолго. Ладно, черт с ними, конспираторами.

Пнул бордюр, двинулся к дому.

— Огоньку не найдется? — под козырьком у самого входа обнаружился типчик в шляпе, надвинутой на глаза.

— Сколько угодно, — осклабился я и повторил то, что уже проделывал на лестничной клетке.

Во сне.

В другом сне?..