Гори, любимая, гори! (СИ)

Баронесса беззастенчиво рассматривает Витара целую вечность. Потом, промокнув алые губы салфеткой, томно спрашивает:

– Ваше святейшество, а почему у вашего подчиненного такое странное имя – Паук?

Болит сердце, ноет душа.

Он предал меня. Мой любимый предал, отдав в руки храмовника. Вырубил нажатием на сонную артерию – и отдал Сирскому… Хоть я и понимаю, что он не мог пойти против приказа, обида на Витара никуда не девается. Но при всем этом чешутся руки, жаждущие вцепиться в космы Стеллы. Негодяйка смотрит на моего мужчину с неприкрытым интересом и хорошо спрятанным страхом. Похоже, ее извращенец-супруг приучил реагировать на опасность возбуждением, и теперь даже убийца магов кажется ей привлекательным…

Марк Сирский, довольный тем, что пожиратель достал беглую целительницу из-под земли, точнее из-под воды, приглашает его за хозяйский стол. И Витар оказывается напротив меня, недалеко от хозяйки замка.

– Становясь слугой Ордена волков Всеотца, пожиратель получает новое имя, отличное от мирского. – Магистр улыбается, хотя прекрасно видит интерес своей любовницы к Витару. – Когда его клеймят древним артефактом, остаются знаки. Паук, покажи их баронессе!

Вит с невозмутимым лицом подчиняется резкому приказу и сдергивает кожаные перчатки с обрезанными пальцами. На внешней стороне кистей белеют старые шрамы, напоминающие формой паука.

– Как интересно, – хрипло шепчет баронесса и игриво закусывает нижнюю губу.

Магистр усмехается и смотрит на дядю. Андре Сирский не сводит взгляда с привлекательной вдовы и также криво улыбается, как и племянник. Вспомнив их разговор, что замку Хадиусов не помешает новый владелец с крепкой рукой, понимаю причину их веселья. Стелла еще не знает, что судьба ее решена, и она недолго будет вдовствовать. Жалею ли я ее? О нет, ни капельки. Тем более что мне самой вскоре понадобится жалость.

…Когда после неудачного побега я очнулась, синие глаза магистра, склонившегося надо мной, пылали черным огнем гнева. Весь его вид обещал скорое наказание.

– Как ты посмела? – взбешено прошипел тогда он. – Пока не расплатилась по счетам, твоя жизнь принадлежит мне. Ты не имеешь права ею рисковать. Уяснила?

Кивнула, и он, не дожидаясь пока приду в чувства, подсадил в седло. И мы отправились в замок владетеля Заречного края. На тот момент я ощущала одну апатию – меня предал тот, кого ждала столько лет, кого любила, кому хранила верность. Тогда казалось, что жизнь закончена…

А теперь, сидя за одним столом с Витаром, Сирскими и баронессой, поняла, что заблуждалась. Нет, я еще поборюсь за счастье! Свое и Витара. За нашу свободу.

Надежду вернуло увиденное: я подсмотрела, каким образом храмовник управляет своим пожирателем. Если выкрасть амулет, он не сможет ему приказывать …

Когда ужин закончился, по приказу магистра один из "волков" сопровождает меня в спальню. К счастью, мою. Но я не обольщаюсь, точно зная, что Сирский придет требовать "долг". К его приходу я поспешно готовлюсь – под подушку прячу бронзовый подсвечник на три свечи. Я, целительница, решилась причинить боль, помня, что маг не совсем человек, и удар не причинит ему особого вреда. Слабое оправдание для той, которая клялась спасать здоровье и жизнь людей, не так ли? Но что остается делать?..

Одиночеством наслаждаюсь недолго – магистр заявляется спустя полчаса.

Войдя без стука, походкой самоуверенного хищника направляется к своей "должнице". Щелкнув пальцами, зажигает сразу два "светляка".

– Хочу любоваться тобой при свете, – объясняет он.

Темень, поглотившая синеву его глаз, пугает.

– Ждала меня? – Самодовольная улыбка растягивает мужские губы. – Правильно делала.

Мне не хочется причинять ему боль, поэтому делаю последнюю попытку:

– Ваше святейшество, отпустите меня. Пожалуйста. Ради Всеотца!

Поминая имя бога храмовника, кривлю душой. Но на что не пойдешь ради спасения? Особенно, когда можно выбрать меньшее из зол.

– Нет, – усмехается он, – ни за что.

Толчок – и я на кровати.

Не отрывая от моего лица взгляда, он снимает с себя белоснежную рубашку и темные штаны. Оставшись нагим, в одном серебряном браслете на правой руке, медленно приближается, словно давая возможность привыкнуть к его виду, полюбоваться. А посмотреть было на что. Рельефные мускулы тела Сирского говорят, что он надеется не только на магию, но и на физическую силу.

С моей одеждой он расправляется в несколько движений – разорванное платье без церемоний летит на пол. Рубашка под ним остается целой – руки магистра скользят по моему телу, сминая тонкую ткань.

– Такая беззащитная, светлая… – шепчут его губы.

Целуя, он прикусывает кожу на шее. Руки блуждают, где им вздумается, осваивая все больше и больше территории.

Маг нежен, и возбуждение накатывает темной волной. Темной, потому что отдаваться нелюбимому мужчине противится душа.

Чужие руки по-хозяйски поднимают подол выше, с силой разводят мои бедра, горячие губы поцелуями покрывают живот… Терпеть нет сил – еще немного и я поддамся, окунусь в обещаемое наслаждение.

И я резко бью подсвечником.