Гори, любимая, гори! (СИ)

Бьорн поплатился за свою веру. Молниеносные взмахи ножом крест-накрест – багровые линии рассекли руку храмовника, а затем и шею.

Все произошло так быстро, что пожиратель толком и не осознал, как расправился с тремя "волками", двое из которых были не последними воинами ордена.

Витар кинулся к Иве. Вид чужой крови, окропившей девушку, вогнал в ужас. Лишь через несколько мгновений сообразил, что целительница цела и все еще без чувств.

Подхватив легкое тело на руки, он поспешил покинуть пыточную.

Не успел. Окованная железными полосами дверь открылась, впуская магистра. И тот сориентировался мгновенно.

– Unda!

Заклинание "силовой волны" отшвырнуло Витара назад. От удара об стену внутри него что-то хрустнуло, но Иву он удержал. Резко перекатился, вжимая ее в каменный пол, прикрывая собой. Спину тотчас обожгло "копьем хлада".

Против магии Сирского он бессилен. Или… нет?

Перед глазами вспышкой пронеслось воспоминание о старике-пожирателе, послышались его слова: "Ты сильный… Пожелай чего-то больше жизни и прими свою суть – и ты сможешь воспротивиться приказу и сорвать ошейник".

Он тогда воспринял совет, как издевку. Принять свою суть, когда он ее ненавидит и боится?! Да ни за что!

Но сейчас он сжимал в руках Иву, и единственное, чего желал – спасти ее жизнь. Любой ценой, любыми средствами.

И он открыл душу собственной тьме. Принял главный страх, страх слиться с алчным внутренним чудовищем в единое целое. Порой, чтобы победить монстра, нужно уподобиться ему, постичь его суть.

Артефакт на шее раскалился. Витар закричал, выплескивая боль, срывая голос…

Громкий щелчок. Ошейник свалился с шеи, словно отожравшаяся пиявка, склизкий от крови.

Витар ощутил, как встрепенулся внутри голод, учуяв невдалеке сильного чародея. Десятки энергетических "щупов" рванули в стороны и, обнаружив искомое, жадно вгрызлись в магический источник Сирского.

Теперь кричал магистр. Кричал страшно, надсадно. Кричал в последний раз в своей жизни.

Выпив магию, Витар не остановился, а поглотил и жизненную силу ненавистного мучителя, выпил ее всю до последней капли.

Поднявшись с пола, удобней перехватил девичье тело и поспешил прочь из пыточной. Переступая через истлевшее тело чародея, задел сапогом – и оно рассыпалось в пепел. От великого магистра Ордена волков Всеотца остались одни воспоминания.

Витар мчал по подземелью замка Хадиусов, понимая, что может надеяться лишь на скорость ног и удачу. А еще на память – в одной из ниш находился тайный ход, ведущий к реке, главное, вспомнить детские проказы и найти его.

Каждый шаг причинял боль – заклинание обожгло спину, а от удара об стену, похоже, сломалось ребро. Горение в шее давно привычно, и он его почти не замечал. Лишь существенная кровопотеря давала о себе знать слабостью и головокружением.

Но Витар бежал, прижимая к груди бесчувственную Иву. Ради нее можно все претерпеть…

Едва не проскочив нужное место, долго искал рычаг. Нашел. И открыл скрытый проход.

Оказавшись в кромешной темноте и относительной безопасности – за спиной плита задвинулась сразу, как вошел в туннель – рассмеялся. Счастливо, с невероятным облегчением. Он сумел! Он спас свою звездочку! Снял ошейник. Отомстил Сирскому!

И превратился в чудовище во плоти – шепнул не вовремя проснувшийся внутренний голос.

Шикнув на него, мужчина зажег парочку "светляков" – теперь источник подчинялся ему весь, а не только специфические возможности пожирателя. Опустив Цветову на пыльный пол, склонился, вглядываясь в ее бледное лицо, и поцеловал. Вместе с собственным дыханием втолкнул в нее целительский дар. Он вернул девушке магию, хоть жестокая сущность пожирателя и требовала оставить ее себе.

То, что отобранное можно отдать обратно, в храме не знали. Витару открыл секрет один из наставников, предупреждая, что делать это нужно быстро, пока внутренний монстр окончательно не присвоил чужое.

И вот теперь наука пригодилась.

Своя ноша не оттягивает рук – права народная мудрость. Он с легкостью добрался до конца тайного туннеля и выбрался на поверхность. Выход все также загораживали густые колючие кусты. И если детьми они пролазили под ветвями терна гибкими змеями, то теперь он заклинанием сжег их дотла.

Свобода. Витар тихо рассмеялся. Он свободен и его любимая женщина тоже!

– Где я? – встревожилась девушка, открывая глаза и видя звездное небо.

Он засуетился.

– Ива, как ты? Где болит?

– Ничего не болит. – Магический свет позволил хорошо рассмотреть испуг и удивление Иванны. – Витар

Я чувствую магию. Но ведь…

Он приложил палец к ее губам.

– Тише, не говори. Лучше проверь свое состояние еще раз, исцели растянутые мышцы и связки. Убедись, нет ли других повреждений?

– Нет…

Девушка, бросив взгляд на обрывки веревки, болтающиеся на запястьях, вдруг спрятала лицо в ладонях. И зарыдала. Тихо, почти беззвучно. И оттого подобная истерика выглядела страшнее женских завываний, которых ему довелось наслушаться, служа магистру. Глядя, как содрогаются хрупкие плечи, пожиратель пожалел, что Сирский мертв – захотелось убить его еще разочек.