Горячая точка

— Затем, чтобы переданный ими сигнал более- менее точно пришел на нужный спутник. Понимаю, что идеального попадания добиться практически невозможно. Рассеивание в пределах пятидесяти процентов нас вполне устроит.

— Ну, во-первых, для начала необходимо знать, по какой орбите движется спутник. Потом придется рассчитать точные координаты его местонахождения на момент передачи, вплоть до секунд. Это под силу только очень мощной вычислительной машине. Затем...

— Орбита стационарная, а все необходимые данные, включая точные координаты, вы получите, как только дадите свое согласие, — перебил нетерпеливо капитан.

— Но дело даже не в орбите и не в координатах,— оговорился торопливо техник. — Дело в том, зачем вам это нужно?

— Вас не касается. Вы можете сделать то, о чем я прошу?

— Нет, — упрямо заявил бородач. — То есть, наверное, могу, но не стану. И мои товарищи тоже не станут. Не надейтесь.

Двери лифтового холла открылись, и из них показались двое семеруковских чужаков, несущих кофр.

— Куда ставить, начальник? — спросил один.

— На пол. Прямо посреди зала и ставьте.'

— Хорошо.

Следом за первым кофром появился второй, потом третий и четвертый.

— Коваль, — не поворачиваясь, позвал капитан.

— Я.

— Приведи заложников... — капитан подумал. — Тех, что в «Газели» ехали, приведи. Спросишь там, кто обслуживал аппаратуру, и живенько сюда их.

— Хорошо, товарищ капитан, — ответил Моцарт и быстро пошел к лифту.

— Значит, так, — капитан снова повернулся к техникам. — Времени у нас очень мало. На уговоры, во всяком случае, его нет. Даю вам три минуты на размышление. Прошу учесть, наверху две сотни заложников. Среди них почти восемьдесят детей. Нам — мне и моим людям — терять нечего. Через десять минут вам принесут ухо первого убитого заложника.

Еще через пять — второго. Потом, как вы, наверное, уже догадались, третьего. Народу много, хватит надолго. Двенадцать человек в час. Ровно через час я прикажу расстрелять вас лично плюс еще десять заложников из числа обслуживающего персонала. Внепланово. Рано или поздно вы согласитесь, — он обвел взглядом техников и ткнул пальцем в грудь одного из них. — Это будете вы. Нам не хочется никого убивать. Не вынуждайте же нас делать то, чего мы делать не хотим. Итак, каков же будет ваш положительный ответ?

— Сволочь, — выдохнул техник зло. — Фашист, зверь.

— Мне плевать на ругань, — равнодушно парировал капитан. — Первая минута на исходе. Думайте скорее.

Волк и Минай внимательно смотрели на него.

— Чтоб вы все сдохли, — пробурчал бородатый. — Давайте координаты.

— Вот и славно, — скупо улыбнулся капитан, доставая из кармана свернутый вчетверо лист. — Надеюсь, вы понимаете, что неправильная переориентация антенн чревата огромными неприятностями как для заложников, так и для всей вашей бригады.

— Скотина, — видимо, техник собирался поступить именно так, как сказал капитан.

— Что поделать. Надо же в этой стране хоть кому- нибудь быть скотиной, гадом и сволочью, — язвительно заметил тот. — А то ведь тут одни святые проживают. — Он повернулся к Минаю. — Вы с Ковалем останетесь здесь. Сейчас прибудут заложники. Пусть распакуют свое барахло и помогут правильно подключить. Станут упираться — заставьте. Только смотрите, не переусердствуйте.

— Хорошо, командир, — ответил Минай.

Капитан поднял рацию.

— Остров вызывает Первого.

В холле сержант вытащил из нагрудного кармана «пенальчик» передатчика.

— Первый слушает.

— Что с грузом?

— Отправляем последнюю партию.

— Хорошо. Как закончите, скажи Марту, чтобы отходил. И поторопитесь. У нас еще куча дел.

12.32. Смотровая площадка

Капитан и Волк вышли из лифта как раз в тот момент, когда «звездное общество» закончило складировать у стены последнюю партию ящиков и выстроилось в две неровные шеренги.

Сержант критически осмотрел строй, гаркнул без всякого почтения:

— Равняйсь, смирно!

Капитан подошел ближе, указал кивком на молодого полковника.

— Я вас не знаю. Кто вы?

— Полковник Епишев, — представился тот.

— Медик? — капитан бросил взгляд на шевроны полковника.

— Да.

— В «горячих точках» были?

— В Афганистане. С восемьдесят третьего по восемьдесят пятый год.

— В тылу?

— В полковом госпитале. Под Кандагаром.

— Ясно. Товарища полковника к гражданским. Отдельно от этих... — капитан кивнул на строй и огляделся. Рядом, явно не зная, что делать дальше, мялись пятеро боевиков Семерукова. За их спинами — сержант и Волк. Март, Поляк и Гусь распаковывали ящики, разбирали груз. — Вы двое, — капитан посмотрел на Геру и Губу. — Пойдете наверх. Будете приглядывать за заложниками. Заодно отведете этих, — еще один короткий кивок в сторону пленников. — Посадить их отдельно от остальных.

— Нам сказали все время быть рядом с тобой, начальник, — начал Гера, но капитан перебил его.

— Мы что, сынок, пили на брудершафт? — прищурился он. — Не припомню. Значит, будешь обращаться ко мне, как предписывает устав. А именно: «товарищ капитан». Это первое. Второе: кто и что вам приказывал раньше, меня не волнует. С этой минуты вы либо беспрекословно выполняете мои приказы, либо катитесь к едрене матери. Выбирайте.