Горячая точка

Тщательно вычистил память домашнему компу, сохранив на флешках все нужную информацию. Прошёлся по ящикам, шкафам и антресолям в поисках полузабытых, действительно личных вещей.

Я не хотел возвращаться. Есть много способов не терять связи с матерью — почта, телефон, банковские переводы… В конце концов, это не я собираюсь умирать там, где родился.

В Москву я прилетел на старом, видавшем виды «Яке». И был, наверное, единственным пассажиром, который не испытывал страха. Вокруг говорили о бракованных деталях, плоских штопорах, терактах. А я думал: если мы сейчас упадём, я ничего не потеряю. Просто стану из живого трупа мёртвым. Окончательно и бесповоротно.

Но мы долетели и сели благополучно.

Во Францию, в Марсель, меня увозил этакий летающий белый слон — новёхонький аэробус, ещё не успевший пропитаться человеческими запахами.

Жан-Кристоф не подвёл и действительно позаботился обо всём. Первое время я даже жил в его доме — Жан задался целью приучить «русского дикаря» к цивилизованной европейской жизни. И успокоился, лишь убедившись, что меня начали принимать за местного.

Но даже после «прописки» свободного времени почти не было.

Нет, я не работал по специальности. Пока. Учился, осваивал новую для меня технику, привыкал видеть сны на чужом языке. Я даже не придал значения тому, что Жан-Кристоф куда-то исчез.

Телефонный звонок от него стал для меня неожиданностью.

«Приезжай. Срочно. В район старого порта. К «La Residence du Vieux», — не просьба, а требование. Почти приказ.

Жан встречает меня у входа:

— Ты не оставлял в России незаконченных дел?

— Нет, — говорю я, немного подумав.

— Точно? Уверен?

— Абсолютно.

Его дотошность меня тревожит. Определённо, в России что-то выплыло. Но что? Я ведь действительно не оставил за собой незаконченных дел.

Жан-Кристоф смотрит на меня, изучая реакцию.

— Ну, если уверен… Пойдём.

Он ведёт меня в отель, в пахнущий едой ресторанный полумрак. К столику в углу, за которым сидит…

За которым сидит кто-то, до боли похожий на…

Влад.

Что-то щёлкает в моём сознании. Во рту пересыхает. Тело перестаёт слушаться — и я замираю на половине движения, как робот, у которого села батарейка.

— А вы ещё требовали доказательств, Жан, — говорит Влад на отличном французском. — Да вы только взгляните на него!

Жан-Кристоф, уже занявший место за столиком, оборачивается.

Смотрит на меня. Оценивает.

— И всё же, — говорит он наконец, — этого недостаточно.

Влад ухмыляется. Встаёт из-за столика, делает шаг ко мне. И начинает давать увесистые пощёчины, приговаривая:

— Это тебе за изнасилование… это за то, что опять сбежал от меня… за то, что пришлось врать твоей матери… за то, что побил своего брата… за то, что… — Он перечисляет все мои грехи, один за другим.

Я не хочу этого слышать. Щёки горят — от ударов и не только.

Остановить Влада можно только одним способом.

И я хватаю его за шею, притягиваю к себе, целую. В губы. У всех на глазах.

«Что ты делаешь?! Что?! — вопит что-то внутри меня. — Остановись! Не смей! Прекрати! Ты не можешь этого делать! Ты спишь! Ты труп!».

«Уже нет, — говорю я себе. — Я живой».

Дожидаюсь его ответа. Пью его дыхание. На мгновение словно проваливаюсь в никуда. И только потом отрываюсь от губ Влада. Какие они, оказывается, сладкие.

С трудом успокаиваю дыхание. Обвожу ресторан настороженным взглядом. Но и посетители, и официанты делают вид, что ничего не произошло. Будто и не целовались двое мужчин взахлёб. Политкорректность, мать её так.

И только Жан-Кристоф смотрит на нас квадратными глазами.

— Ну что, — улыбается довольный Влад, — Какие ещё нужны доказательства?

Француз растерянно качает головой.

— Что ты ему рассказал? — шепчу я по-русски.

— Правду, — отвечает он на том же языке.

— С ума сошёл…

— Молчи, солдат.

Мы отпускаем друг друга. Молча садимся за столик. Жан-Кристоф переводит взгляд с меня на Влада и обратно.

— Ну вы даёте, ребята, — говорит он наконец. — С виду вы совершенно не похожи на геев. Особенно ты, — кивает он мне.

Я хмуро смотрю на француза. Влад улыбается:

— Мы не геи, мы просто любим друг друга. Да и Роману не нравится, когда его так называют. — И обратившись в мою сторону: — Мне, кстати, тоже.

Я перевожу взгляд на Влада. В голове тысячи вопросов. Как он узнал, где я? Как вышел на Жана-Кристофа? Как сумел его убедить организовать эту встречу? Неужели он смог запросто взять и сказать: «Роман — мой любовник»?

Вопросов тысячи, но единственный верный ответ на них — тут, рядом со мной.

— Не уходи от меня больше, — шепчет Влад одними губами. — Я, конечно, найду тебя везде — и под землёй, и в космосе… Но лучше не убегай.

Я смотрю в его паскудные зелёные глаза — и понимаю, что не хочу никуда бежать. Совсем. Что-то изменилось в моей голове, в моём сознании. Перегорело или выключилось за ненадобностью.

— Ты остановился здесь?

— Только на одну ночь.

— Отлично, — улыбаюсь я.

Мы поднимаемся и уходим.

Спиной чувствую взгляд Жана-Кристофа. Удивлённый. Радостный. Озадаченный. Непонимающий.

Хотя чего тут понимать?

* * *

— ну, иди ближе ко мне, мой солдат… какой ты…

— какой?..

— не знаю, как сказать… нереально хорош… у меня голова кружится…

…