Горячая точка

— Случайно знаю, — отзывается гот. — Он мой какой-то там брат. Дальний родственник, короче. Мы давно не общаемся с ними.

По тону ясно, что Рому парнишка не жалует. Интересно, почему?

— Покажешь, где живёт?

Он неопределённо пожимает плечами, сбегает с лестницы, бурчит под нос:

— Покажу. Тут рядом.

Мы идём с ним по улице.

— Тебя как зовут? — спрашиваю.

— Демон, — мрачно отвечает подросток.

Так, понятно. В светской жизни, получается, Димон или Дима. Но я не высказываю ему эти подозрения.

— А меня, — говорю, как можно серьёзней, — можешь называть Адским Принцем Тьмы.

Он останавливается и смотрит на меня. Потом вертит пальцем у виска — ногти тоже чёрные.

— Дядя, ты ку-ку?… — потом внимательно оглядывает меня. — А вообще похож, только ты гонишь всё.

— Гоню, — соглашаюсь. — Но совсем чуть-чуть.

— А ты это… тоже слушаешь HIM? — интересуется подросток.

— Ну… я уже староват для такого. Я вообще Депеш Мод люблю.

— Я тоже, — отзывается парень. — Классная группа. Рома её тоже любит.

Я замираю — это я вообще здорово напал на какого-то там его брата, вдруг разузнаю что-то новое о законспирированной жизни Ведьмака.

— Слушай, Демон, а почему вы не общаетесь?

— Да я не знаю, наши предки в какой-то мощной ссоре… А Рома… он зе бест…

— Зе бест или зе бист?

Парень смеется.

— Одно и то же.

С прищуром смотрит на меня.

— А ты вообще кто, Принц Тьмы? Какого хрена тебе нужен мой брат?

Дошло наконец-то. Ух, ведьмачья кровь…

— Я его друг.

— Ну-ну, — хмыкает гот. — Друг. Знаем мы этих друзей.

— Это правда.

Он пожимает плечами.

— Да мне-то пофигу. Уехал Ромка. Не знаю, куда.

— Всё равно покажи мне его дом. Я к его матери тоже дело имею.

— Ладно, двигаем дальше.

Какое-то время мы идём молча. Брат Ромы идёт, ссутулившись, заложив руки в карманы куцого тёмно-коричневого пальто.

— Он избил меня, — вдруг говорит Демон.

— Что?

— Что слышал. Рома меня избил.

— За что?

Ведьмак, конечно, необузданный, но мне сложно поверить, что он может бить детей.

— За это, — парень проводит ладонью вокруг лица. — Грит, ты чо — пидор крашенный? Я, грит, из тебя эту херь выбью, пока ты маленький. Схватил за волосы, отволок в душ, смыл нахрен всё, а потом побил. Контуженный совсем. С тех пор я с ним не разговариваю. Даже не попрощались.

Тут он снова меня оглядывает, откровенно так, даже не ожидал такого взгляда от ребёнка. Криво ухмыляется чёрными губами. Сейчас он действительно смахивает на какого-то демона. На демонёнка.

— А сам-то…

Меня внезапно прошибает холодный пот.

— Что сам?

— Только не втирай, Принц, что вы сказки друг другу на ночь читаете.

— Эээ… — только и могу я ему ответить.

— У тебя на фэйсе всё написано. Друг, бля. Детства.

Демон жизнерадостно хохочет, и я замечаю, что глаза у него такие же серые, как у Ромы, только потемнее. И развязные интонации в разговоре похожи, но у Демона пока нарочито получается.

— А ты наблюдательный, — смеюсь вместе с ним.

— Ладно, мне похрену ваши тёрки, — Демон останавливается напротив панельной шестиэтажки. — Вот здесь. — Он называет номер квартиры. — Спросишь тётю Олю, то есть, Ольгу Владимировну, она его мать.

— Спасибо тебе, Демон.

Он небрежно отмахивается и делает несколько шагов. Потом притормаживает.

— Слышь, Принц…

— Да?

Он стоит ко мне спиной, опустив голову, и говорит:

— Если ты его найдёшь, скажи, что Демон… то есть, Димон… на него больше не обижается. Типа я его простил и всё такое.

— Обещаю, Демон. Слово Принца Тьмы.

Я вижу, как расслабляются его узкие плечи. Брат Ромы кивает и удаляется размашистым шагом.

* * *

— Друг Ромы? Сослуживец?

Его мать смотрит на меня с подозрением. Они совсем не похожи. Совсем-совсем. У этой женщины глаза зелёные, почти как у меня, только с примесью некой ядовитой желтизны. Глаза старой уставшей кошки, доживающей девятую жизнь. Она невысокого роста и смотрит на меня снизу вверх, задрав голову.

— Нет, мы на курсах вместе занимались.

— Понятно. — Тонкие губы плотно сжаты. Ольга Владимировна даже не пытается казаться любезной. — Рома уехал жить во Францию. В Марсель.

Так. Марсель. Первая зацепка есть.

— Я знаю. Но он кое-что забыл здесь и попросил меня отправить ему это.

— Вы знаете его адрес?

Её взгляд вдруг смягчается, уходит жёсткость, заменяется тоской. Такой привычной, обыденной тоской по тому, что невозможно вернуть, не успеть запрыгнуть на подножку уходящего поезда. Остановка конечная.

— Я знаю его адрес в Интернете.

На самом деле уже нет. Наверняка Рома больше не воспользуется старой аськой, стирая следы прошлой жизни. Следы бессмысленной войны и неправильной любви.

Ольга Владимировна задумчиво кивает.

— А чем могу я помочь?

— Просто разрешите мне воспользоваться его компьютером… если он его не отдал кому-нибудь.

Господи, сделай так, чтоб не отдал! В такие минуты вдруг становишься истово верующим. И только потом думаешь — что это на тебя нашло вдруг…

«С каких пор ты стал почитать святое, грязный педик?».

— Не отдал… — она медлит, сомневается, можно ли пускать неизвестно кого в квартиру, тем более в личное пространство её блудного сына.

И я иду ва-банк. Когда ходишь по канату над пропастью, каждый шаг — ва-банк. А другого выбора нет.