Горячая весна 2015-го

Пулемётные очереди и рёв моторов не прекращались. Кругом кричали. В проходе между двумя рядами кроватей с ранеными лейтенант Пшеничный, держа в здоровой руке два автомата, о чём-то спорил с врачом. Наконец тот махнул рукой, и офицер, пробежав между кроватями, остановился перед приподнявшимся на подушках Василием.

После дневных процедур ему стало лучше, к вечеру он даже смог выпить куриного бульона так, что его не вывернуло наизнанку, а остальное время просто проспал.

Контузия, а теперь он со слов врача знал, что у него контузия средней тяжести, вызвала у него амнезию. Всё, что произошло после подрыва моста, выпало у него из памяти, и он с удивлением услышал от лейтенанта рассказ об отступлении из Знаменска, танковой атаке, своём двадцатиметровом полёте после разрыва снаряда почти под ногами и фантастическом везении, благодаря которому летел он целиком, а не отдельными частями. От роты, по словам лейтенанта, осталось человек двенадцать. Всех раненых, кто ещё подавал признаки жизни, эвакуировали сначала в Гвардейск, а потом, когда американцы начали окружать город, и дальше — в полевой госпиталь, развёрнутый на окраине какого-то села.

— Царёв! — сказал лейтенант, и Василий внезапно понял, что тому страшно. Больно и очень страшно. — С юга прорвались пендосы. Здесь они будут через четверть часа. Попадём в плен. Я ухожу.

— Товарищ лейтенант! Я с вами! — Василий попытался сесть на кровати.

Раненые на соседних койках замолчали, глядя на них.

— Ты на ногах-то держишься? — спросил офицер.

— Да, — Василий ухватился за спинку кровати и умудрился встать, — держусь.

Он напрягся и выдернул из вены обе иглы, боясь, как бы вслед не хлынула кровь. Врач за спиной лейтенанта нахмурился, но промолчал, а Василий уже шарил под кроватью, где стояли его ботинки и валялась форма. С третьей попытки ему удалось натянуть штаны и накинуть куртку. Он выпрямился, пошатываясь, и побрёл за лейтенантом к выходу.

— Эй! — донеслось сзади. Василий обернулся. Врач протягивал ему две упаковки каких-то таблеток. — Держи. По одной… Каждые четыре часа. И удачи вам!

— Спасибо! — поблагодарил Василий и вышел в ночь.

После ограниченного, но всё же света в палатке снаружи было хоть глаз коли. Стрельба раздавалась с другой стороны деревни, но между палатками госпиталя вдруг ударило несколько одиночных выстрелов явно не из АК, вспыхнули фары подъезжающего автомобиля и послышались выкрики на английском.

— Они уже здесь! — понижая голос, сказал лейтенант. — К лесу! За мной, быстро!

Быстро, впрочем, не получилось. Сначала они скатились с небольшого пригорка в мелкую, по колено, речку, потом завязли в грязи на противоположном берегу. Стрельба позади почти стихла, лишь щёлкали временами одиночные выстрелы. Вдалеке хлопнула граната. Потом пришлось кинуться на землю, когда с противоположного берега их осветили фарами, и ползти. Наконец они упёрлись в ещё одну речку — пошире, и лейтенант решил двигаться вдоль неё. В лес Василий вполз на последнем издыхании и повалился на траву, углубившись за деревья на два десятка метров. Лейтенант присел рядом.

— Терпи, Царёв. Говорят, пендосы Гвардейск взяли… Я сразу понял: пора сматываться. Сейчас передохнём и дальше двинемся. Надо только через протоку эту перелезть…

— Угу… — неопределённо промычал в ответ Василий.

У него прошла головная боль, и это радовало, но навалилась такая слабость, что ноги просто не держали.

14 мая 2015 года, 3.50 по московскому времени. Россия, Подмосковье

В мчавшемся по подземному туннелю крохотном вагончике было тесно и шумно. Президент, министры обороны и иностранных дел выглядели подавленно, на лице директора ФСБ застыло бесстрастное выражение, и только глава президентской администрации Шемякин безостановочно говорил.

— Нет, ну вы только посмотрите, какой негодяй! Ядерный удар! Это же не просто преступление, это уже преступление против человечества! А вы! — Он указал на министра обороны. — Вы, Сергей Иванович, тоже хороши! Вы должны были сразу воспрепятствовать этому солдафону!

Вагончик качнуло на повороте, и Шемякин взмахнул руками, чтобы сохранить равновесие, после чего обратился к Рогову:

— Я думаю, Геннадий Геннадьевич, что Семёнова нужно заменить не просто на кого-то из его заместителей! Может быть, это даже заговор, посмотрим, что нам господин Королёв скажет!

Директор ФСБ скорчил мимолётную гримасу, которая, впрочем, тут же исчезла с его лица. Вагончик несколько раз дёрнулся и наконец затормозил у узкой платформы. Все вышли. Из второго вагона первыми выскочили два президентских охранника, которым не нашлось места в первом, а вслед за ними выбрались пятеро сотрудников спецгруппы ФСБ с оружием, в бронежилетах, тяжёлых полусферических шлемах и массе чёрных пластиковых накладок на обмундировании, которые выдавали их полицейско-антитеррористическую специализацию.