Горячая весна 2015-го

— Сраный анклав, — ворчал Джо, — вечно здесь у меня проблемы… Куда прёшь, тупица!

Последние слова относились к польскому водителю. Он под звуки английской речи начал клевать носом и, пропустив момент, когда идущая впереди машина начала притормаживать, едва не протаранил их микроавтобусом бронированную задницу идущего впереди MRAP [87]. Встряхнувшись, поляк ударил по тормозам и приотстал ровно настолько, чтобы не потерять в предутренних сумерках красные точки его габаритных огней.

— Вот я и говорю, — вернулся оператор к прерванной мысли, — ещё в прошлый раз, полтора года назад, когда ты выдернул меня из тёплой постели и потащил сначала на самолёт, а потом в этот трахнутый анклав, соблазняя Пулитцеровской премией, я сказал: ещё раз такое случится, и я разорву контракт!

— Не разорвёшь, — ухмыльнулся Дмитрий, пытаясь поудобнее устроиться в кресле, откуда его норовило выбросить на каждом ухабе разбитой гусеницами дороги, — сейчас война, и это будет приравнено к дезертирству.

— Какому ещё дезертирству?! Я некомбатант! И не нанимался пробираться среди ночи через леса, где прячутся русские партизаны и медведи в… А кстати, куда именно мы едем?

— В Полесск.

— В Полесск? — Джо даже подскочил на сиденье. — Но это же вне нашей зоны! Первый же пост военной полиции, который нас остановит…

— Расслабься, приятель, — Дмитрий заложил руки за голову, — и не пропусти поворот. А то на нашего водителя нет особых надежд. Здесь нет никаких постов. Считай, нейтральная территория. Основные дороги восточнее, на другом берегу реки. Там и военная полиция, всё прочее. Перебраться через реку можно только в Гвардейске и в Полесске. А оттуда все части движутся только в одном направлении — западном, к Калининграду. Слышишь грохот? Это штурм начался.

— Ну, допустим. Но зачем мы-то там? Сидели бы в Гвардейске, снимали бы этот русский бункер, бомбой расковырянный. Я уже и договорился…

— Есть конфиденциальная информация, — значительно сказал Дмитрий. — Во-первых, в Полесск переводятся штаб 1-й бронетанковой и штаб корпуса…

— Ну и что, — усомнился Джо, — ты же знаешь, без допуска ни один парень с шевронами не даст тебе интервью.

— А они мне и не нужны. Знаешь, кто такой Оскар Шаняк?

— Помощник президента по национальной безопасности?

— Уже нет. Во-вторых, президент назначил его полномочным представителем по переговорам с русскими. В-третьих, он вылетел в Польшу. — Дмитрий с наслаждением хрустнул пальцами, потягиваясь всем телом. — А в-четвёртых, из Варшавы он вылетит в Полесск. И будет там часов в шесть-семь утра.

— Дерьмо! — взревел Джо. — Да откуда ты можешь это знать?!

— А вот это, дорогой друг, — хмыкнул журналист, — и есть по-настоящему конфиденциальная информация. И не раскрывать источники разрешено мне Верховным судом.

— Да ладно! Всё равно по закону о нацбезопасности ты обязан их раскрыть. Да и источник твой — это секрет Полишинеля. Этот порученец старины Дональда… Как его там? Джилингс? Я же с ним и договаривался насчёт бункера. И о штурме тоже он тебе рассказал. Так?

Дмитрий молча кивнул. Оператор некоторое время молчал, вслушиваясь в гул мотора и далёкий грохот артиллерии.

— Всё равно не получается. Ведь в тех бригадах, что взяли Полесск, есть как наши «внедрённые», так и репортёры других компаний. Они по-любому прорвутся к Шаняку раньше.

— Чтобы прорваться раньше, надо знать, что он прилетает. А это пока секрет. Полковник Янг мне покровительствует. Почему — не имею представления, но этим надо пользоваться. В конце концов, рядом с каждым может проскакать лошадь удачи.

— А если секрет, то где гарантия, что он даст интервью нам?

— Джо! Подумай, наконец, своей головой, — не выдержал Дмитрий. — Чиновник, назначенный для переговоров с русскими, прилетает туда, где ведутся бои, причём именно тогда, когда начался штурм Калининграда! Учти при этом, что севернее, в Литве, случилась какая-то неприятность, и я подозреваю, что русские там капитально надрали нашим парням задницу. Не нужно быть Соломоном, чтобы понять: если русские прорвутся к анклаву, то Дяде Сэму придётся признать поражение или начать швыряться атомными бомбами. А вот если они прорвутся, а их на развалинах Калининграда с улыбочкой встретит помощник президента, под американским флагом, — то это совсем другое дело, тогда уже русским придётся думать, признать поражение или швыряться бомбами. Понятно? И без корреспондентов тут точно не обойдётся.

— То есть войне — конец?

— Да. Скорее всего — да. Надеюсь. И я хочу при этом присутствовать, Джо, понятно?

Водитель в очередной раз притормозил, и рядом с бортом идущего впереди грузовика мелькнул синий дорожный указатель с надписью кириллицей.

— «Забарже», — вслух прочёл водитель и вопросительно посмотрел на Дмитрия в салонное зеркало.

— «Забарье», — поправил его репортёр, разворачивая на коленях карту. — Здесь колонна свернёт западнее, а нам прямо — на север.

14 мая 2015 года, 15.30 местного времени (7.30 по Москве). Россия, Магадан