Горячая весна 2015-го

Лёд, покрывавший с утра взлётную полосу, успел растаять. Но она всё равно казалась страшно короткой и недостаточной для взлёта многотонных машин.

«Спокойно, — сказал себе пилот. — Ты взлетал отсюда не меньше десятка раз».

Он наклонил голову и ещё раз вгляделся в показания приборов. Всё было в норме. Температура всей четвёрки двигателей, вращавших восемь шестиметровых винтов, подходила к оптимальной. Закрылки во взлётном положении. В наушниках слышались доклады членов экипажа. Командир не выдержал и выглянул в окно, назад и вниз. Внешний пилон подвески пустовал. На внутреннем были подвешены продолговатые тела двух ракет. Из-под крыла торчали только их головные обтекатели, выкрашенные красным. На первый взгляд ракеты не отличались друг от друга. Но ракета с внешней стороны, как и обе ракеты под правым крылом, была обычной Х-101. На внутреннем пилоне висела Х-102 [88]. Она отличалась только головной частью — вместо четырёхсот килограммов прессованного тротила с гексагеном несла в себе двухсоткилотонную ядерную боеголовку.

Ракеты были слишком длинными — они не вмещались в бомболюк Ту-95МС [89], но на внешней подвеске он мог нести сразу восемь штук. Сейчас нагрузка была ограничена четырьмя — точка пуска находилась почти в трёх тысячах километров. И весь путь должен был пролегать над океаном.

По оперативному плану вторая эскадрилья 79-го гвардейского тяжёлого бомбардировочного авиаполка должна была, поднявшись по тревоге, перелететь с авиабазы Украинка под Читой на аэродром подскока Магадан. Они сидели в Магадане с седьмого числа в постоянной готовности номер два и порядком устали. Танковые сражения в Литве, воздушные бои, береговые части Балтийского флота, из последних сил сдерживающие бронированные армады американских, британских и польских войск на подступах к Калининграду, — это казалось каким-то далёким и нереальным. Здесь, под хмурым небом, словно лежащим на вершинах сопок, ничто, казалось, не имело к этому отношения.

Всё изменилось в течение буквально получаса. Бронированные двери хранилища боеприпасов, вырубленные в мёрзлой скальной толще, открылись, и аэродромные тягачи быстро вывезли оттуда на прицепах длинные тела ракет. В Тикси или Анадыре, куда перебазировались остальные эскадрильи полка, дежурство наверняка шло с подвешенным оружием, но аэродром в Магадане считался находящимся в оперативном тылу, и оружие подвешивалось только перед боевым вылетом.

Экипажи одного из звеньев в это время уже получали боевой приказ в домике дежурной смены. В нём говорилось, что свобода и независимость Родины в серьёзной опасности. В полном соответствии с российской военной доктриной руководство страны приняло решение о нанесении по врагу предупредительного ядерного удара. Два Ту-95 должны подняться в воздух с аэродрома Магадана, к двенадцати часам по московскому времени выйти в точку пуска, находящуюся в семистах пятидесяти километрах южнее Алеутских островов, и произвести пуск двух крылатых ракет Х-102 по морской акватории вблизи от побережья агрессора. Если подрывы ядерных боеголовок в двадцати километрах от моста «Золотые ворота» не заставят американцев, как основную силу Коалиции, прекратить боевые действия и сесть за стол переговоров, руководство страны оставляло за собой право на применение по войскам и территории стран-агрессоров ядерного оружия «в объёмах, диктуемых военной необходимостью». Вопросы, товарищи офицеры? Вопросов ни у кого не возникло. После медицинского осмотра, проведённого быстро, но с редкой тщательностью, экипажи заняли места в своих боевых машинах.

— Вышка, я Триста первый. Прошу разрешения на взлёт.

— Триста первому взлёт разрешаю. — После секундного молчания добавили: — Над береговой чертой струйное течение с севера, будьте внимательны.

— Принял. Начинаю разбег.

Плавно добавив двигателям газ до упора, он дождался момента, когда огромный серебристый корпус крылатой машины задрожал, словно предвкушая свидание с родной стихией, и кивнул второму пилоту.

Тот отпустил тормоза, и ракетоносец покатился вперёд, всё быстрее и быстрее.

— Режим взлётный, держать РУДы!

— Скорость растёт! Фары и часы включены.

— Режим взлётный, параметры в норме, РУДы держу!

Второй пилот отсчитывал вслух цифры скорости:

— Сто шестьдесят! Сто восемьдесят! Двести! Двести двадцать! Решение?!

Пилоты шутили, что полностью загруженный Ту-95 отрывается от полосы только благодаря кривизне земли. Сейчас загрузка совсем чуть-чуть не дотягивала до полной. И подвешенные ракеты серьёзно ухудшали аэродинамику…

— Продолжаем взлёт!

— Двести сорок! Двести пятьдесят! Двести шестьдесят! Подъём!

Штурвал на себя, взгляд на авиагоризонт. Бомбардировщик едва заметно задирает нос и отрывается от полосы. Под полом внезапно наступает тишина, остаётся только рёв двигателей. Ту-95 самый громкий самолёт в мире.

— Безопасная! Десять метров!

— Шасси убрать!

— Тридцать метров!

— Фары выключить, убрать!

— Шасси убираются. — Грохот и стук замков. — Шасси убраны!

— Фары убраны! Высота сто, скорость триста!

— Закрылки пятнадцать!