Горячая весна 2015-го

— И да и нет, — пожал плечами Косицын. — Война неизбежна, если мы не примем всех условий, которые навязывают нам из Вашингтона, конечно. Но, во-первых, американцы не станут объявлять нам войну. Я бы ожидал от них ультиматума. Во-вторых, они подчёркивают ограниченный масштаб военной фазы конфликта, как во времени, так и в пространстве, и не будут прерывать с нами контактов даже в случае военных действий. Это важная деталь. Их пропаганда стремится довести до собственного населения мысль, что они хотят нас «поправить», в том числе и военным путём, но не хотят смены у нас государственного устройства, как это было в советское время.

— Значит, их позиция уязвима, — сделал вывод белорусский президент, — причём минимум дважды. Я о «времени и пространстве». Мы в определённой степени можем шантажировать Вашингтон расширением масштабов конфликта, так?

— Расширение во времени ничего не даст, — возразил Сёмин. — Мы, конечно, можем отказаться от переговоров, но вряд ли это испугает американцев. А длительный военный конфликт не в наших интересах. Мы, извините, не настолько богаты. США — это вам не Грузия. Последствия даже пары недель военных действий с таким мощным государством, сколь бы они ни были ограниченными, будут аукаться нам ещё долгие годы…

— Зато расширение в пространстве может быть выгодно, — нарушил короткую паузу Семёнов.

На генерала разом устремились слегка удивлённые взгляды. Здесь вершили политику, и военные находились в подчинённом положении. Фактически они были экспертами, от которых никто не ожидал каких-то инициатив.

— Поясните, Владимир Алексеевич, — потребовал президент Рогов.

Семёнов стал по стойке «смирно».

— Товарищ Верховный главнокомандующий! Говоря о расширении конфликта в пространстве, я имею в виду не расширение его географических масштабов. Это невыгодно нам, как слабейшей в военном отношении стороне. Вместо этого я предлагаю руководствоваться военной доктриной Российской Федерации, где чётко сказано, что угроза суверенитету и территориальной целостности нашей страны вызовет немедленный ядерный ответ.

Некоторое время все молчали, переваривая услышанное.

— Володя, — сказал, наконец, Сёмин, лично знавший Семёнова с осени девяносто девятого, когда тот командовал одной из группировок Российской армии, повторно входившей в Чечню. — А какие именно ядерные заряды ты предлагаешь применить, стратегические или тактические?

— И те, и другие, — сообщил начальник Генерального штаба. — Стратегические — по военным объектам на территории стран-агрессоров. Тактические — по войсковым группировкам. В масштабе, диктуемом военной необходимостью. Мы тратим на ядерную триаду слишком много средств, чтобы не использовать её — хотя бы как средство психологического давления. Уверен, что американцы не решатся на агрессию, если будут знать, что им грозит уничтожение.

— Боюсь, что это не так, — вставил Косицын. — Эта война нужна Вашингтону, прежде всего по внутренним причинам. Соединённые Штаты одновременно являются сильнейшей в мире державой и балансируют на грани краха. Убийственное сочетание на самом деле. Я считаю, что этой войной они начинают мобилизационное переустройство своего общества на волне шовинистической истерии и никакие слова остановить их не способны.

— Кроме того, на реальный ядерный удар они ответят тем же, и тогда жизнь на Земле прекратится… А альтернативой выступает потеря всего лишь небольшой части нашей территории. И то — если мы проиграем войну обычными средствами. Вот ты, — палец Сёмина уткнулся в грудь начальнику Генштаба, — скажи нам как военный. У нас что — нет никаких средств справиться с угрозой? Все те воинские группировки на северо-западе, на создание которых вы с Добрыниным выбивали у нас и у Думы средства, остро необходимые в других отраслях, — это пшик? Они ничем нам не помогут?

— Я всё сказал на совещании второго числа, — сообщил генерал. — Моё предложение, как вы помните, заключалось в превентивном ударе по польско-американской группировке, с целью срыва её сосредоточения до того, как она достигнет стадии полной боеготовности, то есть примерно в марте. Но мой план… — Семёнов бросил быстрый взгляд на Рогова, — был отклонён.

— И правильно, — сказал президент России. — Этот план хорош… С чисто военной точки зрения. Но совершенно неприемлем с политической. Решительный разгром этой группировки не означает конца войны. Она просто перейдёт в затяжную стадию, что, как уже сообщил нам премьер, невыгодно нашим странам… То же касается и вопроса о применении ядерного оружия. Этот тезис сделала своим лозунгом коммунистическая оппозиция. Мы не можем пойти на поводу у коммунистов, хотя бы потому, что это добавит противоречий между нами и американцами и превратит военный конфликт с их точки зрения ещё и в идеологический. Это, опять же, приведёт к расширению его масштабов, что нам не выгодно…

На лице у генерала армии Семёнова моментально отразилось всё, что он думает о противоречиях с американцами во время боевых действий с ними же. Рогов это заметил и продолжил на полтона ниже, почти примирительно: