Горячая земля

— Дорогие мои друзья! — начал Дружинин сильным и мягким голосом. — Если бы я мог один пройти эту шахту, я бы сделал это. Тогда вы продолжали бы мирно жить, не зная ни сумасшедшей жары, ни повышенного давления, ни фокусов радиоактивности. Но такую шахту я не мог даже придумать в одиночку: одному это не под силу. Над ней думали сотни ученых, талантливых советских людей. Строим же ее не только мы с вами, а вся наша страна.

— Человек бросил дерзкий вызов природе, — продолжал Дружинин. — И он добьется своего, потому что он советский человек. Нашим предкам было трудно научиться пользоваться огнем или придумать колесо, но они это сделали, потому что они были людьми. Сделаем и мы свое дело, и о нас будут вспоминать многие поколения наших потомков… Забудутся наши имена, но дело не забудется, так же как не забыты колесо и огонь…

Дружинин сделал паузу и окинул взглядом слушателей. Рабочие в белых и черных костюмах, инженеры, диспетчеры, лифтеры поднялись с мест и тесно обступили его.

Снаружи за толстыми стенками предохранительных створок прогрохотали взрывы. Дружинин переждал и заговорил снова:

— Я долго думал о том, может ли кто-либо из вас подойти ко мне и сказать: «Дружинин, мне больше не под силу. Что мне до грядущих поколений, когда то, что от меня требуется, выше моих сил». Нет, такого среди вас не найдется. А если бы и нашелся, я такого только пожалею. По-моему, нет чести выше и нет счастья больше, чем сделать невозможное во имя человечества. Только самые сильные и смелые могут работать в такой шахте, как наша. А вы, мои друзья, именно таковы. Дальше будет еще труднее и опаснее. Все, кто нездоров, ослабел телом или духом либо просто боится, могут получить работу на поверхности…

Звонок, возвещавший, что газы из забоя уже отсосаны, прервал Дружинина.

Створки предохранительной перегородки поползли в стороны и открыли голубоватую дымку главного ствола. Горячее дыхание шахты проникло внутрь прохладного зала. Сразу стало труднее дышать. У входа начали разгружаться пришедшие сверху лифты с материалами.

— С сегодняшнего дня, — продолжал Дружинин, — смена устанавливается в сорок пять минут. Назначаются четыре смены, ими будем руководить мы. — Дружинин показал на себя и на стоящих рядом с ним Ключникова, Веру и Люсю Климову. — Итак, друзья, — продолжал Дружинин, — кто остается с нами в шахте, чтобы земля поскорей расцвела садом для нашего советского народа, для каждого трудового человека?

В голосе Дружинина звучало глубокое волнение.

В зале настала тишина. Был слышен только легкий звон труб, которые сгружались с лифта.

Натруженные, мозолистые, обожженные руки шахтеров поднялись вверх.

— Мы все! — дружно раздалось в зале.

Глава девятнадцатая Катастрофа

Подробности этого страшного дня Дружинин смог восстановить только среди зимы, сидя у печи, в которой догорали сломанные доски разбитого дома.

В воспоминаниях Дружинина этот день рассыпался на пестрые обрывки, на отдельные секунды, минуты и часы, никак не связанные между собой.

Было воскресенье 22 сентября — первый день работы по новому распорядку. Ключников и Вера руководили Работой в основном стволе, Дружинин и Люся Климова возглавляли смены в боковом забое, где проходила труба-канал. Медведев оставался на центральном диспетчерском пункте вместе с Левченко.

…Защитный зал. Смены встретились в перерыве и снова должны разойтись по забоям.

Дружинин смотрит на Люсю. Какая она тоненькая в черном шелковистом костюме шахтера! Она похожа на проворного темноглазого подростка, готового пуститься в рискованную экспедицию. Ни тени страха на лице, только легкая грусть в блестящих глазах.

Дружинину почему-то мучительно не хочется отпускать Люсю в забой. Ее смена должна работать на участке самой высокой радиоактивности.

— Я пойду с вами, Люся. Я боюсь, вентиляция недостаточна… Надо еще раз проверить давление и удлинить охлаждающую подстилку. Она коротка, я должен распорядиться.

Дружинин путается. Он старается придумать предлог, чтобы пойти в забой с Люсей.

— Я сама распоряжусь, — говорит Люся. — Неужели вы мне не доверяете, Дружинин?

— Передайте смену мне, мне не хотелось бы отпускать вас…

— Зачем же?.. Странный вы человек, — смеется Люся. — Чего будут стоить ваши приказы, если вы сами станете их нарушать! Я справлюсь со всем, не беспокойтесь…

Люся смотрит на Дружинина блестящими глазами.