Горячее лето 42-го

Хорошо, однако! Словно и нет на свете никакой войны, но это чувство было весьма обманчивым. Война, время от времени, все-таки напоминала о себе, то отблеском осветительных ракет, на занятом противником берегу, то длинной пулеметной очередью, где-то справа, ниже по течению. В темном ночном небе снова, низким басом прогудели бомбардировщики. Я по звуку определять не могу, не специалист еще, 'наши' самолеты пошли или немецкие, но Зиновьев объяснил авторитетно, что это 'фашистская сволочь' возвращается с бомбежки и даже марку этой 'сволочи' назвал - 'Ю-88'. Спорить не буду, все-таки Михаил - товарищ опытный, не первый год воюет, поэтому не доверять ему, было бы глупо с моей стороны.

После купания, в землянке, пока товарищи мои переодевались, Зиновьев перевязал мне руку чистым бинтом, не забыв положить на рану лист подорожника. Говорят - помогает. Пока я натягивал чистое белье, меня снова посетили какие-то дурацкие мысли, из разряда заупокойных. О том, что русские воины, одеваются во все чистое, когда предстоит тяжелый бой, и возможность остаться в живых, катастрофически стремится к нулю.

' - Вот же пропасть, какая! Хватит думать о всякой чепухе, возьми себя в руки! - как мог, старался я подбодрить себя, чтобы выбросить из головы всякие глупые мысли. - Ясное дело, что рано или поздно умрем мы все, но каждый - в свое время, в своем месте и по индивидуальной причине. И причин этих, в данном месте и в данное время, хоть отбавляй! Можно, к примеру, попасть под бомбежку или минометный обстрел. Или пресловутая шальная 'пуля-дура'. Да мало ли, каких еще сюрпризов приготовила война простому человеку в солдатской одежке! За ней не заржавеет! Приходит старушка в белом саване, берет тебя своей костлявой ледяной рукой за горло и тут уж отказываться как-то некультурно. Она говорит тебе: ' - Пошли!', и ты идешь за ней следом. Молча и покорно. Да! Что за хреновина нынче в голову лезет? Выспаться нужно срочно, это все нервы шалят. А так-то, если подумать хорошенько, за правое дело и помереть не страшно. По-глупому не хочется пропасть. Вот в чем штука!'

Переодевшись, мы втроем вместе с Михаилом решили отправиться в соседнюю землянку. Все-таки нас там народ заждался. Смирнов же, остался дежурить у телефона, опять погрузившись в комсомольскую 'бухгалтерию'. Уходили мы на озеро, он писал, пришли, переоделись, собрались уходить, а он по-прежнему, продолжал заниматься своими делами, не обращая на нас абсолютно никакого внимания. У порога Зиновьев обернулся:

- Товарищ лейтенант! Пойдемте с нами.

Комсорг, не отрываясь от бумаг, коротко бросил в ответ:

- Немного осталось. Позже подойду. Пришли мне кого-нибудь на телефоне подежурить.

- Хорошо, - сказал сержант, - я сейчас Шмакова озадачу. Он, кажется, свою норму на сегодня выбрал.

***

В блиндаже разведчиков было ужасно накурено. Действительно - хоть топор вешай, честное слово! Обстановка внутри помещения была такая же, как и в том, откуда мы только что явились, только стол - длиннее и стоял он, почему-то не вдоль, а поперек. За столом, у дальней стены - лавка. Местный интерьер дополняли висящие на стене автоматы, плащ-палатки и вещмешки, некое подобие оружейной пирамиды в углу, а также Игорь Шмаков, сидящий по-турецки на своем месте и старательно пришивающий оторванные пуговицы к вороту гимнастерки. Остальные разведчики, в ожидании предстоящего мероприятия, старались расположиться как можно поближе к накрытому столу. У них уже давно все было приготовлено, ждали только нас с Михаилом, да лейтенанта Александрова. Перед нашим приходом бойцы, видимо, что-то бурно обсуждали, но когда мы вошли, разговор внезапно оборвался. Все уставились на нас, как будто в первый раз увидели, продолжая нещадно дымить своими самокрутками.

- Так! - нарушил тишину Зиновьев, - Кончай смолить в помещении! Накурили тут, понимаешь, дышать нечем! Все у вас готово?

- У нас-то, давным-давно все готово, - недовольный чем-то, буркнул из своего угла Шмаков. - А вас вот, не дождешься! Да еще и лейтенант где-то застрял.

- Ты поговори у меня! Разговорчивый какой нашелся! - раздался суровый голос сержанта Тимофеева, - Расскажи лучше, кто это тебе пуговицы с корнем повыдирал? Ну, что молчишь, как воды в рот набрал? Вот отправлю тебя сейчас в дозор, на реку, там намолчишься вдоволь!

- Всегда у вас так! Как за языком сходить - Шмаков, в дозор - Шмаков, достать чего-то нужно - опять Шмаков! Что я такого сказал-то? - от всей души возмутился Игорь. - Я свою смену честно отдежурил и вообще, товарищи, очень кушать хочется.

- Я тебя последний раз спрашиваю! - повысил голос Тимофеев. - С кем и где ты успел поцапаться? Отвечай сейчас же! Говорил я Александрову, зря он тебя перед начальством выгораживает. Хлебнет он еще из-за тебя лиха, помяните мое слово! Молчишь? Ну и ладно. Собирайся, значит в дозор, друг ситцевый, если не желаешь с нами по-хорошему разговаривать!

- Отставить дозор! - возразил Зиновьев. - Я ему другую, непыльную работёнку подыскал.