Горячее лето 42-го

В общем, когда я закончил, осталось полчаса до наступления темноты, арту убрал, целей вокруг не имелось, оставил советскую технику, обе единицы, и китайца, который уже в баллах на следующую машину накопил, я ее исследовал, но пока не приобретал. Вот Т-44 только половину баллов до Т-54 накопил, а хотелось бы эту машину заполучить, а там и Т-62А. Я вернулся к городу. Там уже советские бойцы вполне освоились, согнали около полутора сотен пленных в какой-то барак, это те, которые успели обороняющимся сдаться, когда я северную сторону города зачищал. Меня встречали на окраине. Бойцы уже собирали оружие, даже несколько пушек где чинили, где готовили к транспортировке. Часть побитой автотехники восстановили. Судя по тому, как четыре грузовика катались по делам, не так и сильно часть побита была. Тут лошадей немало было, повозок, шесть полевых армейских кухонь, плюс еще десяток побиты, но вроде как-то можно восстановить, уже работают с ними. Даже две бронеединицы восстановили. Командиров собралось с десяток, многие перевязаны. Как я отметил, в центре городка был общий сбор раненых, много, больше тысячи. А вот это проблема. Покинув танк, скатившись с брони, а я был в полной форме, вооружен, только вместо фуражки шлемофон, вытянулся и козырнул, получив ответы от встречающих. Танк не остался на месте, а отъехал метров на двадцать в сторону, чтобы не мешать. Мы же с полковником осторожно обнялись, он ранен, я пожимал руки другим командирам, шестеро были знакомы, с Давыдовым освободил, остальных ранее не видел. Вот тут и вылезла эта сволочь, хотя горела зеленым:

– Товарищ капитан, потрудитесь объяснить, почему вы стреляли по сдающимся солдатам и офицерам противника?

– Это что за чудо? – с удивлением я повернулся к Давыдову.

Тот скривился, как будто лимон проглотил, и пояснил:

– Старший батальонный комиссар Трошин. Он комиссар партизанского отряда, что тут действовал. При обороне города не раз поднимал бойцов в контратаку.

– Да? Не его ли действиями столько раненых и убитых? – хмыкнул я, еще уточнил один момент: – Он сам в атаку ходил, как и должен поступать настоящий комиссар, или посылал, а сам за спинами у бойцов прятался?

Давыдов ответил сразу, видимо, отлично знал:

– Последнее.

– Да расстреляй ты его. Я таких мразей знаю, будет гнобить своих и стелиться перед союзниками. Был бы у меня такой кадр в группе, я бы даже пальцем не пошевелил, мои танкисты его сами бы удавили по-тихому и от трупа избавились.

– Да как вы смеете?! – завизжал тот.

Чем-то он лицом на воробья похож, да и сам мелкий, но за ним таскались три бойца с ППС, личная охрана. А он в ужасе взвизгнул и под кривые усмешки других командиров спрятался за их спинами, когда стволы всех трех танков синхронно повернулись и нацелились на него.

– Или пристрели, или гони, – посоветовал я полковнику. – Поверь, от него у тебя будут одни только проблемы. Объяви изменником и сделай. Да хоть за те же большие потери по его вине. Или он так поступит и власть возьмет. Такие уроды больше ничего и не умеют, только языком трепать и за чужими спинами прятаться. Как он только дожил? Подобных ему еще в сорок первом повыбили в окружениях.

Видимо, достал тот всех серьезно, и мое предложение смело оставшиеся барьеры, потому как Давыдов кивнул одному из командиров, и тот, достав свой ТТ, выстрелил Трошину в висок. Комиссар и дернуться не успел. Еще два политработника смотрели на это с неодобрением, но не вмешивались. Без суда, без приговора, похоже, он достал их куда больше, чем я думал. Бойцы и не дернулись, а козырнув, выстроились в колонну по одному и ушли. Давыдов их отправил завалы центра города разбирать, туда же всех пленных отправили, рабочие руки были нужны.

Кстати, как чуть позже объяснил Давыдов, командир, что совершил правосудие, прибыл к ним самолетом с Большой Земли, с радистом, куратор их и начальник Особого отдела. Из госбезопасности тот, хотя и носил петлицы обычного пехотного капитана. Дальше пообщались, свое отсутствие я объяснил тем, что был тяжело контужен в боях на улицах Бухареста и укрывался в Румынии, отлеживался почти месяц, а когда почувствовал себя хорошо, двинулся к своим, получив от командования новое задание. Уже тут, на оккупированной территории. Задерживаться не могу и отбуду вскоре, а пока помогу чем смогу. Давыдов и этому обрадовался. Пришлось отойти, чтобы свидетелей не было, и там, пока я покупал сотни ящиков с патронами, гранатами, продовольствием, медикаментами, он описывал, что и как делал. Кстати, оружия ему подкинул, пару сотен ДП, тысячу СВТ, из них сотня со снайперскими прицелами, но одних только ППС, которые бывшее пленные очень высокого оценили, около двух тысяч купил, и патронов к ним немало, форма, обувь больше с румын была, вещмешки, средства гигиены, каски и армейские котелки. Что-то выдавал, хотя трофеев и так было немало. Бензина сто канистр, пять с моторным маслом. В запас. Пока хватит. А в полночь выехал из городка, стоявшего на пересечении трех дорог. Он стоял где-то между Уманью и Одессой.