Горячее северное лето

Таисия сдула светлую прядь со лба и глянула на него, приподняв одну бровь. Молча подошла к холодильнику и достала банку, которую Радов сам же и вскрыл за завтраком. Поставила эту банку перед ним. Хотя сама при этом не произнесла ни слова, ее глаза красноречиво сказали о многом.

- Хотите мне что-то сказать, Таисия? - уточнил Радов.

Таисия откинула крышку сгущенки и провела по ней пальцем. Медленно облизала.

- Все мужчины одинаковы, - сказала она.

С невозмутимым видом встала у раковины, включила воду и принялась мыть посуду.

Радов чувствовал себя одураченным. И для кого весь этот цирк со смиренным видом? Хочет сделать так, чтобы Радов поверил, что она и в жизни вот такая скромная мышь, какой прикидывается?

И как, проклятье, у нее только получается выводить Радова из себя одной-единственной фразой?! Какие это - «все мужчины»? Не хрен его сравнивать с остальными. Особенно если все ее мужчины были такими, как этот Джей. Холеными секс-игрушками с собачьими кличками.

Закипел чайник, и Радов заварил кофе. Добавил сгущенку и вернул ее в холодильник. Откуда он мог знать, что сгущенку нужно искать там? Ведь не он ее туда ставил.

- Не все мужчины одинаковы, Таисия, - сказал он. - Просто вы, видимо, выбираете одних и тех же. Недалеких и молодых, кого собственная борода волнует больше всего остального.

Таисия хмыкнула, намыливая тарелку.

- Я имела в виду то, что вы, мужчины, дальше своего носа не видите, - ответила Таисия. - Даже на собственной кухне, на которой прожили не один год, мужчины равно не могут ничего найти, чего не скажешь о женщинах. Так что не такой уж вы уникум, Радов, как вам кажется, - сказала она, глянув на него через плечо. - А вашу бороду действительно не мешало бы привести в порядок.

Радов закипал, как тот чайник на плите.

- Не говоря уже о том, что воровать женские трусики - отстойное хобби для руководителя метеостанции, - закончила Таисия.

Ну все, забрало рухнуло.

Радов метнулся, рывком вжав ее в раковину. Таисия тут же попыталась сбежать, но ускользнуть не получилось. Радов крепко держал ее талию, впившись пальцами в мягкий свитер.

Он привык к твердым, холодным и грубым предметам, от которых на руках оставались мозоли, и давно забыл те ощущения, которые мужчина испытывает, когда касается женщины.

Цветочный аромат шампуня к вечеру не ослабел, и Радов вдохнул его полной грудью прежде, чем заговорить. Ему о многом хотелось высказать Таисии, а для этого требовался воздух в легких.

Но цветочный запах уже стал его персональным ядом и наркотиком. Он отравлял организм и вместе с тем приносил наслаждение, вызывая стойкое привыкание. За одни только сутки, что она провела рядом, он уже стал зависим. Что будет через двое суток? И что будет, когда она уедет навсегда? Как прикажете «слезать» с этого наркотика? Может быть, поэтому он и утащил сувенир на память. Но ведь одного сувенира будет мало. Хотелось взять больше, запомнить больше.

- Что вы делаете? - выдохнула Таисия, мгновенно притихнув, стоило его пальцам соскользнуть с ее талии на бедра.

«Хочу запомнить», - мог бы ответить Радов, но говорить правду не собирался. Много чести, да и не понравится ей, что он собирается запомнить ее тело для понятного и примитивного занятия в те дни, когда останется один.

Огрубевшими подушечками пальцев Радов цеплял ткань ее штанов, пока изучал плавные линии бедер, старательно пытаясь нащупать хоть какой-то намек на другую одежду, которая была бы на Таисии под ними. Трусики, колготки, рейтузы, все то, что носили женщины под одеждой, но ничего из этого нащупать не мог. Ткань штанов была достаточно плотной, чтобы Таисия не мерзла, но неужели… Неужели, мать вашу, она весь день провела на его станции, как и обещала, без нижнего белья?

После этой мысли он сильнее вжался собственными бедрами в ее, а она, вцепившись пальцами во влажные края раковины, вдруг даже откинула затылок, головой касаясь его плеча.

Полушария ягодиц, плавная линия бедер, сведенных вместе, - Радов внезапно понял, что уже гладит ее двумя руками, жадно шаря по женскому телу. А потом услышал тихий стон.

Таисия тут же закусила губу, но и этого хватило. Этот стон прошил его разрядом тока. Радов ударил бедрами, и почувствовал, как Таисия ответила ему, прильнув всем телом.

Разум сдался. Торжествующие инстинкты одержали победу. Радов запустил руку под свитер Таисии, коснулся шелковой кожи живота. Наверняка поцарапал ее своими грубыми пальцами, потому что она вздрогнула и опять всхлипнула.

Скользнул по ребрам выше, к линии бюстгальтера, который на Таисии все-таки был. Поддел его пальцем, просунул ладонь и накрыл грудь. Почувствовал твердую горошину соска, и сам едва не застонал.

Пора уже узнать то, из-за чего он поджаривался весь этот день словно на медленном огне. Второй рукой Радов подцепил резинку штанов и провел рукой по коже ниже пупка.

Таисия выгнулась в его руках. Он сжимал ее обеими руками и клял себя почем свет стоит за то, что не сделал этого раньше. Еще вчера.

Он играл ее соском, при этом второй рукой пробираясь все ниже. Вот острая косточка бедра… и на ней тоже ничего нет.