Горячие агентессы французской полиции Фрида и Гитта распутывают пять дел

Он набрал номер, некоторое время терпеливо слушал длинные гудки. Наконец трубку сняли, на другом конце провода было слышно тяжёлое дыхание.

— Привет, Джимми. Это Луи.

— Ты не вовремя.

Луи хмыкнул.

— Да ладно. Спорим, ты даже не знаешь, как её зовут.

— Чего тебе?

— Я сейчас в баре «Синий волк».

— И что?

— Дело есть для тебя. Денежное.

— Скоро буду, — сказал Джимми и отключился.

Луи ждал недолго: не прошло и получаса, как в баре появился Виртуоз Джимми. Как всегда, он был в чёрных кожаных перчатках, отороченных кроличьим мехом. «Кожа на кончиках пальцев должна оставаться чувствительной, — пояснил Джимми однажды. — Это помогает подбирать комбинации к кодовым замкам. Но пальцы надо беречь. И руки мёрзнут даже в теплую погоду». И, как всегда, Джимми был обут в теннисные туфли. «Лёгкий шаг, неслышный шаг» — такой у Джимми был девиз.

— Что нужно украсть? — спросил Джимми вместо приветствия.

— Поговорим об этом за столиком в углу, — сказал Луи.

Они перебрались за стол.

— Значит, так. Есть один профессор из Эльзас-Лотарингии. Тебе нужно пробраться к нему в дом и сфотографировать все его математические бумаги, какие сможешь найти. Но нужно это сделать незаметно, чтобы он ничего не заподозрил. Всё оставишь на своих местах, как было. А найдёшь деньги — не вздумай брать.

— Эльзасская шваль. Я в деле. Но мне нужен хороший фотоаппарат — «Лейка»…

— Да знаю я, знаю. Вот тебе деньги на твою чёртову «Лейку». А это адрес профессора и расписание его лекций в университете.

Джимми забрал деньги, потом взглянул на записки с адресом и расписанием и отодвинул их от себя.

— Предпочитаю хранить информацию у себя в голове.

— Так как всё-таки звали твою сегодняшнюю подружку? — поинтересовался Луи.

— Откуда мне знать, — пожал плечами Джимми. — Пришла, сделала, что от нее требовалось, и ушла. На кой чёрт мне ее имя? Лучше подкинь мне ещё деньжат, на расходы.

— Какие ещё расходы? Я уже дал тебе денег на фотоаппарат.

— Вот именно. Это деньги на фотоаппарат.

— Ладно, сегодня я добрый. Держи на расходы. Увидимся через пару дней, здесь же.

Через два дня Луи, как и обещал, снова пришёл в бар «Синий волк», чтобы встретиться с Виртуозом Джимми.

— Ну так что, нашёл что-нибудь? — спросил Луи.

Джимми достал из кармана объёмный конверт и открыл его нарочито неторопливо.

— Вот те самые математические записи, про которые ты говорил. Странное дело: часть из них на немецком, часть — на польском. Есть даже на венгерском. А вот самое интересное: обрати внимание, здесь какие-то математические уравнения с комментариями на немецком и те же самые уравнения с комментариями уже на французском. Перепечатано очень старательно, даже шрифт пишущей машинки такой же.

— Да ты просто гений, — заметил Луи, разглядывая снимки. — Такой наблюдательный, не пропускаешь ни одной детали.

— Это профессиональное, дружище, — самодовольно сказал Джимми.

— Я возьму снимки, чтобы показать людям, которые во всём этом разбираются, — произнёс Луи.

— Слушай, я ведь не дурак, — сказал Джимми. — Я чую, дело серьёзное. Не знаю точно, насколько серьёзное, но думаю, что весьма. И эти твои люди… у них точно водятся деньги. Я, чёрт возьми, хочу заполучить свою долю.

— Я заплатил тебе причитающееся.

— Ладно, как знаешь. Я придержу свои козыри. Уверен, мои услуги ещё понадобятся. И в следующий раз цена будет выше…

Джимми ушёл. Луи позвонил в квартиру Фриды и Гитты; телефонный звонок заставил их прервать забавы в ванне. Они вышли из воды, как две Афродиты, — нагие, мокрые, в клочьях пены.

— Я добыл фотографии математических записок Друлингена, — сообщил Луи.

— Ты испортил нам всё веселье с мыльными пузырями, — сказала Гитта. — Впрочем, ладно. Знаешь, где находится «Артистическое кафе»? Встретимся там в два часа.

— Хорошо. Буду там в два.

В два часа дня в «Артистическом кафе» было многолюдно: в основном туда захаживали студенты, но попадались и профессора, и даже политические активисты… Фрида и Гитта сидели за столиком в глубине зала в компании декана математического факультета Алена Ру. Декану не терпелось узнать новости в отношении сомнительного профессора Друлингена.

Появился Луи Хорёк с пухлым бумажным конвертом в руках. Фрида помахала, привлекая его внимание. Луи подошёл, но садиться за стол не спешил.

— Кто это с вами?

— Профессор математики, — сказала Фрида. — Не волнуйся ты так.

— Может, он стукач. Откуда мне знать?

— Да у него даже ботинки испачканы мелом, — сказала Гитта. — Сам посмотри.

— И верно. — Луи опустился на стул.

— Давай посмотрим, что ты добыл, — сказала Фрида.

Луи вынул из конверта пачку фотографий и разложил их на столе. Профессор достал из своего портфеля большое увеличительное стекло и углубился в изучение снимков.

— Хм, любопытно, — проговорил он спустя некоторое время. — Вот записи на немецком языке: теория чисел. И обратите внимание на подпись — некий Карл Франк. А здесь, насколько я могу судить, записи на румынском и польском языках. Но большинство бумаг всё же на немецком. Особенно примечательны те страницы на немецком, рядом с которыми находятся те же уравнения с комментариями на французском.