Горячие головы

Да, об Афганистане он знал только понаслышке, так как большую часть жизни провел в маленьком российском городке. Был инвалид хорошим работником, из тех, кому по плечу любое дело. Но в том-то и беда таких людей, что они чувствуют в себе большие способности, а действительность втаптывает их в грязь, не открывает перед ними настоящих перспектив. Тут, кроме способностей, надо иметь решительность, готовность резко изменить жизнь, уехать туда, где твои таланты оценят по достоинству. Инвалиду (впрочем, тогда он еще не был инвалидом) решительности не хватило. А какие возможности у человека в российской глубинке, будь он хоть Кулибиным и Эдисоном в одном лице? Мужчина, как водится, запил. И однажды, укушавшись самогонкой до состояния полной невменяемости, принялся что-то мастерить. Он сам не помнил, что именно. Кажется, пирамиду по образу и подобию Хеопсовой. Только из дерева. У людей, заливших алкоголем мозги, возникают самые причудливые фантазии.

Но дело не в пирамиде. Спьяну инвалид маханул себе топором по ноге. Да так, что кровь хлынула ручьем. Рядом оказались люди, они наложили жгут, остановивший кровотечение. Этим дело и ограничилось, ехать в больницу мужчина категорически отказался. Но пришлось. Когда пошло сильное нагноение и только ампутация могла предотвратить общее заражение крови. Несколько месяцев промаявшись без ноги, мужчина решил установить себе протез. Врачи сказали, что сделать это лучше всего в Москве. В наследство от умерших родителей инвалиду достался дом, который он не успел пропить, зарабатывая на еду и выпивку благодаря своим золотым рукам. Более того. Мужчина дом сдавал, а деньги откладывал, сам не зная на что. То ли на лечение от алкоголизма, то ли на кардинальное изменение собственной жизни. Они пригодились ему для московской поездки. Но в Первопрестольной судьба вновь повернулась к нему конкретным местом. После визита к докторам инвалид оказался в поле зрения бандитов, паразитировавших на человеческих увечьях. Как ни кощунственно это звучит, в Москве орудовало несколько шаек, контролировавших нищенство и попрошайничество. У них даже произошло своеобразное разделение сфер влияния. Одни держали в узде обычных нищих, другие — инвалидов. Вместо протеза мужчина получил несколько медалей и конкретные места, где он вытягивал деньги у сердобольных прохожих. Большую часть выручки забирали хозяева инвалида, оставляя ему только на еду и спиртное.

— Да ничего, у меня руки золотые, не век буду сидеть в попрошайках. Меня обещали продать братве, которая клепает типа разные фирмовые вещички, — вдруг до конца разоткровенничался инвалид.

А Комбат удивился оптимизму русского человека. Мужчина лишился ноги, угодил в руки подонков, а ему для счастья, кроме бутылки водки, нужна самая малость — дать капельку простора собственному творчеству.

Глава 34

Пока родители Николая плескались в океане, Тумасов-младший использовал освободившуюся квартиру на полную катушку. Сначала все проходило довольно скромно, молодой человек коротал время с приятелем и двумя подружками. Огромная квартира позволяла при необходимости затеряться в ее недрах и заниматься сексом без риска быть потревоженным. А если возникало желание, маленькая компания собиралась в просторной гостиной.

Все изменилось, когда наступили выходные. Николай решил оттянуться по-взрослому. Это было его ошибкой. В квартиру набились какие-то подозрительные личности. Николай баловался хорошим вином — гости наволокли виски и обычной водки; он избегал сигарет — в компании дым стоял коромыслом, распространявший запах не только никотина. Когда встревожившийся Коля оторвался от своей подружки и начал обход квартиры, она слегка напоминала притон наркоманов. Хотя люди, которых он застал в гостиной, выглядели довольно прилично. Четыре молодых человека были хорошо одеты, а три девицы, хотя и не производили впечатления скрытого в них глубокого интеллекта, даже радовали взгляд. Но компания потеряла всякий интерес к стоявшему рядом столу, уставленному закуской и бутылками с алкоголем. Они увлеченно дымили сигаретами с «травкой» и созерцали импортную порнушку по стоявшему в нише жидкокристаллическому «Филипсу». Появление в дверном проеме хозяина квартиры было встречено с интересом и доброжелательностью. Кажется, не все гости знали Николая, так же как и он впервые видел добрую половину собравшихся. Один из парней в распахнутой на груди джинсовой рубашке налил стопку «Абсолюта» и протянул вошедшему.

— Спасибо, мне пока хватит, — Николай жестом руки отвел протянутое спиртное и обратился к своему знакомому: — Женя, выйди на секундочку.

Две девушки не отрывали глаз от телевизора. События на экране интересовали их куда больше, чем визит Тумасова-младшего. Зато третья, маленькая, худенькая, с кукольным лицом, которой Николай дал бы лет шестнадцать, категорически замотала головой и заплетающимся языком сказала:

— Нет, никуда Женя не пойдет! Мы с ним даже трахнуться не успели толком. Влез какой-то козел и весь кайф обломал. Приходи завтра, когда я высосу из него все соки.