Горячие моторы

«Наступление наших войск в России развивается успешно» – так было сказано в очередной ежедневной сводке ОКВ. Слово «успешно» означало для нас весь день-деньской на колесах! Это означало возню с мотором, устранение неполадок в самых диких условиях, заправки, подавление очагов сопротивления противника, езду, езду и еще раз езду. Иногда приходилось бывать в 10-й танковой дивизии, наступавшей на том же участке. Наши пути разошлись только у самой Москвы. Именно там эта блестящая дивизия практически полностью была уничтожена. Тогда в распоряжении соединения оставалось всего 10 (десять!) танков, да и те годились разве что на переплавку. Как правило, наш батальон сменял разведбатальон, или же мы обеспечивали фланговую оборону дивизии в ходе наступления. 9 июля мы дошли до реки Друть, а 10 июля батальон вышел к Днепру в районе Шклова.

Прибыл солдат на замену нашего погибшего Хубера. Новичка звали Лойсль. Он был тоже родом из Швабии и, как выяснилось, отличным парнем и вдобавок «специалистом широкого профиля». На его мотоцикле вечно болтались котелки и сковороды, и Лойсль иногда баловал нас разной вкуснятиной, приготовленной им самим. У него всегда находилось то, из чего можно было соорудить отличное жаркое. И что самое интересное – во время долгих поездок по пустынным дорогам России под его колеса вечно попадали незадачливые утки, куры и прочая домашняя птица. И в отварном или жареном виде птица эта была отменной едой. Мы и до прибытия в России были сплоченным коллективом, а уж в России узы дружбы еще больше упрочились. Мы всегда выручали друг друга, и фронтовая жизнь становилась легче. По характеру службы мы редко собирались все вместе, а уж во время наступлений и подавно. И если верить показаниям спидометра, за наступательную операцию мы успевали накрутить вдвое больший километраж, чем наступавшие войска.

Ельня

На Днепре русские снова вынудили нас остановиться. Яростный артобстрел не позволял саперам навести мосты. Мотопехотинцы снова и снова пытались закрепиться на другом берегу, используя штурмовые лодки. Сначала в бой бросали отделения, потому уже роты. В конце концов им все же удалось создать плацдармы в ходе боев с применением ручных гранат и штыков. Саперы в принципе могли приступать к возведению мостов, но русские обстрелов не прекращали. Мало-помалу у реки собралась почти вся дивизия. И каждый день задержки с форсированием реки был на руку врагу.

Усевшись под деревьями, мы с любопытством наблюдали слаженную работу саперов. Каждое движение рассчитано, каждый элемент оказывался на своем месте.

– Желаете отведать? – осведомился Лойсль, держа в руках жареную курицу. Я обратил внимание, что руки его давно не видели мыла. Но разве это уже имело значение? Мы уже успели отвыкнуть от многих вещей.

– Разжиревшие, ленивые ублюдки! – бросил кто-то из саперов, проносивших мимо тяжеленные бревна для сооружения моста.

– Кому какая служба досталась! – отпарировал Бела.

* * *

Ближе вечеру батальон перебрался через наведенный мост на другой берег и продолжил наступление.

Надо сказать, что все шло неплохо до самой Ельни – но там такое началось! Русские перевели дух и снова пытались контратаковать нас. Мы сумели пробиться через этот город, и наконец наступила желанная пауза. Роты окапывались. Командный пункт батальона расположился близ дороги южнее Ушаково. Нам тоже было приказано окапываться. Мы удивленно взирали на гауптштурмфюрера Бахмайера. Что-что? Нам нужно было окапываться? Он нас, случаем, не разыгрывает? Нет, Бахмайер нас разыгрывать не собирался. Недовольно бурча, мы приступили к работе. Куда ни посмотри, было тихо и безмятежно. Солнышко пригревало, а колыхаемые ветром неубранные поля наводили на раздумья. Но как же мы ошибались! Едва мы успели воткнуть лопатки в землю, как иваны обрушили на нас первый залп. Даже связисты лихорадочно вырыли огромный окоп, чтобы укрыть передвижную радиостанцию. Тут уж и мы заработали как надо.

Я еще не закончил рыть свой окопчик, как меня вызвали в штаб дивизии. Я был страшно доволен, что удалось легальным способом отвертеться от досадной работы – однако скоро выяснится, что пресловутая «досадная работа» ничто в сравнении с тем, что мне предстояло. Несколько минут спустя я уже мчался по извивавшейся между полями ржи дороге. Высокие колосья по обеим ее сторонам затрудняли видимость. Внезапно из-за не очень крутого поворота, поднимая облако пыли, на бешеной скорости выскочила штабная машина. Я нажал на тормоза, но опоздал. Удар! И как парашютист, я грохнулся на капот штабного авто.