Горячие моторы

Так что теперь на окраине деревни воцарилось спокойствие. Оттуда были хорошо видны расположенные примерно в двух километрах, окруженные деревьями здания. Слева поблескивала река. Вдали я различил довольно много деревенских домов – судя по всему, еще одна деревня, но побольше. Невооруженным глазом было видно, что там полно русских. Подтянул свой мотоцикл и Вилли, и мы оба сели за бугорком. Противотанковое орудие возобновило обстрел противника. Мы с интересом наблюдали за этим, и вдруг – о, ужас! – один боец расчета, внезапно раскинув руки в стороны, повалился навзничь. И тут же его место у орудия занял его товарищ. Раненого оттащили в сторону бойцы 1-й роты. Сделав три-четыре выстрела, получил ранение и другой артиллерист. Теперь у орудия встал обершарфюрер. Трудно поверить, но и его тоже ранили.

Прямо у меня за спиной раздался сухой щелчок выстрела из карабина.

– Ах ты, тварь! – пробормотал Вилли. – Ну что? Доигрался?

Только он это произнес, как со стоящего прямо перед нами дерева свалился русский. Представляете, он один спрятался на дереве, дождался подхода наших артиллеристов, а потом перещелкал орудийный расчет! Ну что тут скажешь! Могу только шляпу снять перед таким храбрецом. Ведь он знал, какова будет его участь – ему ни за что не спастись! Этот и подобные примеры и приводили нас в смятение в этой стране. Здесь опасность могла подстеречь тебя где угодно.

С юга доносился шум боя. Там сражалась 3-я рота под командованием Тиксена. А вот никого из 2-й роты я так и не увидел. Видимо, тоже где-то поблизости отстреливались от иванов, кто знает?

Было ясно, что русские сосредоточили силы на другом берегу Березины, чтобы не дать нам форсировать реку. Но в данный момент ни о каком форсировании реки речи быть не могло. Интенсивный артобстрел противника вынудил нас укрыться. Чудом было то, что русские вообще подпустили нас к этим домам. А укрытием могли служить лишь довольно мелкие кюветы по обе стороны широкой дороги, идущей как раз к строениям рядом. Русским ничего не стоило перебить нас всех до единого с другого берега Березины, поскольку мы для них находились на расстоянии винтовочного выстрела. Все складывалось весьма неприятно! Впрочем, здесь заправлял Клингенберг, а для этого человека не существовало ничего невозможного. С тех пор как он удостоился Рыцарского креста, всем стало понятно, что это за личность. За всю свою службу я не видел командира отважнее, целеустремленнее, который мгновенно овладевал любой ситуацией. Редко от Клингенберга кто-нибудь слышал похвалу в свой адрес, однако все его приказы были продуманны и верны. Тогда он принял командование батальоном. Штурмбаннфюрер Зехендер был где-то на задании, а оберштурмфюрер Вагнер командовал 2-й ротой.

В Белграде, в тот день, когда Клингенбергу вручили Рыцарский крест, я случайно едва не столкнулся с ним на лестнице казармы. Я тут же приветствовал его, едва не вывихнув руку от усердия. И чуть было не грохнулся прямо на ступеньках, потеряв равновесие оттого, что вынужден был внезапно остановиться. Он это заметил. И несколько секунд стоял молча, вперив в меня взор голубых глаз. Потом едва слышно произнес:

– Мне наказать вас за членовредительство и уклонение от службы?

– Не понял вас, гауптштурмфюрер!

– Вы что же, рассчитываете схватить простуду и тем самым уклониться от несения службы?

И уже куда громче, вполне командирским голосом добавил:

– Застегнуть ширинку!

Боже милостивый! А я-то только что из сортира! И конечно же забыл в спешке застегнуть эти несколько злосчастных пуговиц. Дрожащими пальцами я выполнил приказание и молниеносно исчез из поля зрения гауптштурмфюрера.

Многое приходилось мне слышать о Клингенберге, и правду, и неправду. Но – и я в этом убедился, узнав этого человека по-настоящему лишь в России, – когда нас всех можно было списать в расход, потому как преимущество было на стороне противника, если с нами был Клингенберг – а его вскоре назначили командиром мотоциклетного батальона, – все шло как по маслу. Этот офицер с его умением находить выход из любой ситуации был своего рода стабилизирующим фактором. Хотя нельзя сказать, что остальные офицеры были растяпами. Гауптштурмфюреры Тиксен, Геменд, Вагнер, Хинце, Вайдингер были командирами, которым было по плечу все, ну или почти все. И их дальнейшая служба подтвердила это. Тиксен погиб в должности командира танкового полка в Нормандии, Вайдингер впоследствии принял командование прославленным пехотным полком СС «Дер Фюрер».

В пяти метрах за деревом возвышалась рослая фигура Клингенберга. Приставив к глазам бинокль, он изучал местность. Случайно упавший луч солнца зайчиком отразился от Рыцарского креста. Обстрел усиливался. Было выдвинуто еще одно противотанковое орудие, и теперь уже две пушки методично расстреливали строения перед нами и на другом берегу Березины. До меня доносились и выстрелы наших пехотинцев, занявших позиции где-то позади нас в деревне. Напряжение нарастало, что-то должно было произойти. Клингенберг наверняка имел план действий.