Горячие моторы

За следующие несколько дней температура еще упала. Наступили недели необычных даже для России лютых холодов. Лишь пережившие могут понять, что это означало для солдат без зимней одежды, невыспавшихся, голодных и без надежды на улучшение ситуации. Память о той зиме останется с пережившими ее до конца жизни!

Большая часть времени проходила в боевом охранении. Даже для русских, более привычных к таким условиям, видимо, тоже было достаточно холодно. За исключением действий небольших разведывательных и боевых дозоров, ничего не происходило. Но даже находиться в боевом охранении было трудно.

Окопы в снегу вырыли вровень с уровнем замерзшей Рузы. Эти окопы пустовали в течение дня, пока вся сельская местность просматривалась до края леса. Только ночью обычно в непроглядной темноте солдаты выходили в окопы как в секреты. За пять минут люди превращались в сосульки. Потом прибыла с родины собранная там зимняя одежда, но рукавицы, лыжные свитера, шарфы, перчатки были не больше чем каплей в море. Даже дикая картина, которую мы представляли собой в этой одежде, не вызывала у нас улыбку. В военной форме никого больше не ходил. В сравнении с нами костюмы «Майнцер Ранценгарде» были просто роскошью. («Майнцер Ранценгарде» – группа из города Майнца, празднующая Масленицу в карнавальных костюмах, мало чем отличающаяся от подобных групп на «Марди Гра» в Новом Орлеане. – Авт.)

Мы с Фрицем заняли наблюдательные посты полчаса назад. Все было тихо. Ветер завывал на пустынных берегах Рузы, поднимая снежные вихри. Время от времени сквозь тучи проглядывала луна, освещавшая край леса с другого берега, где окопались русские. Никто даже собаку не выпустил бы в такую погоду.

Прислонившись друг к другу, мы стояли в узком окопе. Воспаленными от дыма землянки глазами мы уставились в мерцающий серый снег, местами доходивший до метра в глубину. Что, разумеется, никак не мешало русским разведчикам в снегоступах. Мы не позволяли себе ослабить внимание ни на мгновение, несмотря на то что воющая музыка ветра заглушала почти все другие звуки.

Самым уязвимым местом для мороза были ноги. Чем могла помочь глупая затея с газетами в ботинках на этом сатанинском холоде? Гауптштурмфюрер Тихсен, однако, всегда удостоверялся, чтобы мы не выходили без этого «утепления». Горе было тому, кого он поймал без «Фёлькишер беобахтер» в ботинках. («Фёлькишер беобахтер» была главной газетой нацистской партии. – Авт.)

Тихсен вновь был исполняющим обязанности командира батальона. Гауптштурмфюрер Клингенберг получил перевод. Позднее я узнал, что он был инструктором по тактике в военной академии в городе Бад-Тёльц.

В итоге он стал ее руководителем и оставил ее зимой 1944/45 года, чтобы принять на себя командование 17-й моторизованной дивизией СС «Гётц фон Берлихинген». На этом посту он и погиб в марте 1945 года в возрасте 32 лет.

Мы несли потери каждый день. Большинство солдат отправлялись в тыл не с ранениями, а с обморожениями. Во время стояния на посту в окопах начинало одолевать желание вылезти и размять ноги. Но мы пресекали его на корню. Уже имелись часовые, лишь пожелавшие размяться и прозевавшие бесшумное приближение разведки русских. Их ликвидировали так же бесшумно[44].

Два дня спустя пятьдесят метров до края леса. Тяжело дыша, хватая ртом воздух, мы лежим здесь. Несмотря на мороз, по лицам течет пот. Дует ледяной северный ветер, и на пару мгновений проглядывает луна. Почему русские еще не стреляют? Если они столь же внимательны, как наши часовые, они разгадали нашу маскировку. Или они хотят действовать наверняка, подпустив нас поближе?

Командир батальона отдал приказ: «Установить, занят ли лежащий перед нами край леса противником. Если нет, продвигаться в глубь леса до соприкосновения с противником!» Разведка днем ранее доложила, что русских не видела. В дивизии не поверили и приказали провести еще одну разведку. Мы тоже не верили. Кто знает, что замыслили русские. Мы действовали так, словно они перед нами.

Теперь мы лежим здесь: трое солдат СС и трое рядовых из пехотной части. Над нами нависал угрожающий занавес деревьев, из-за которых в любой момент мог вырваться огонь русских. Ни стоять, ни возвращаться смысла не было. Задание нужно было выполнить. Батальонный командир разорвал бы нас. У Тихсена имелись свои хитрости. Он любил посылать командиром разведгруппы штурманна или роттенфюрера СС.

Если разведка удавалась, ее командир незамедлительно получал повышение или награду. Но если разведка кончалась плохо, ее командир, а часто вся группа отправлялись к пекло, как кому повезет. Правда, подобный процесс отбора можно было оспорить!

Сантиметр за сантиметром мы продвигались вперед. Черт, если бы я умел ругаться, как некоторые! Одежды словно не было. Несмотря на шарф, снег попадал за шиворот. Колени были сбиты, и надо было еще следить, чтобы в автомат не попал снег.