Горячий 41-й год

— Оооо, не надо, Курт, такого пессимизма. У меня есть основания так думать. Смотри. — Краузе подошёл к стене с картой района и карандашом нанёс несколько отметок.

— Иди, Курт, смотри. Я вчера ходил в полицию и пообщался с русскими солдатами, которых Третьяков отпустил, а их сержанта расстрелял. Вот оно место. Рядом две деревни и эти говорили, что кто то из местных показал их стоянку. Значит, у Третьякова есть надёжные люди или в этой деревне, или в этой. Идём дальше: вот база Третьякова — заброшенный хутор. Опять рядом с этими деревнями, но немного дальше. Вот место, где около города он убил двух офицеров и водителя. А здесь, в этом районе, пропал грузовой автомобиль с продовольствием. Правда далековато и можно сказать, что это не его рук дело, но всё-таки я почему то уверен — это он. Убитых нашли, а автомобиль нет. Что из этого получается? А то что он базируется именно в этом районе и с этой стороны города. Он его знает, то есть район. У него здесь есть связь с местными. А с другой стороны города он местность не знает. И естественно там у него никого нет. А значит и если он остался здесь, то сейчас заберётся в глушь и именно опять в этом районе. Я вчера вечером пришёл, расстелил крупномасштабную карту, сел над ней и стал думать — Куда он может забиться? Долго рассматривал и думал. Вызвал твоего Дьякова. Как оказывается неплохо знает район. И вот три места. Смотри.

Краузе достал из ящика стола уже крупномасштабную карту и, расстелив её на массивном столе, показал три овала очерченных карандашом.

— Самое интересное, вот это… Смотри: с двух сторон болото, посередине холм. Выход и вход. Я просто уверен, что если у них есть знающий местный житель, то он тоже их туда отведёт.

Зейделя очень уязвило то, что начальник полиции вчера был у Краузе и ничего сегодня не доложил ему, но виду не подал и с интересом стал рассматривать карту, а потом поднял голову.

— Дитрих, может быть одним ударом с ними и покончим? Ты пойдёшь к командиру батальона и предложишь ему устроить ловушку на русских. И предлагаешь план, типа: два взвода ночью делают рывок и закрывают один выход, а с утра остальные два взвода через вход начнут выдавливать русских на засаду. Никто ведь не уйдёт. Но только ты иди к майору Циммерман, а то меня он не выносит…

— Что ж план хорош, — Краузе выпрямился над столом и задумчиво прошёлся по кабинету, — но давай его оставим как резервным вариантом. Во-первых: я боюсь спугнуть Третьякова. Если он успеет нас опередить и уйдёт… Где его потом искать? Второе: зажать мы их зажмём там, но судя по опыту — драться они будут до конца. А нам с тобой лишние трупы немецких солдат сейчас не нужны. У меня есть план и минимум через месяц Третьяков будет наш. Я хочу не только разгромить его банду, но и взять его живым. Вот уж мы потом с ним пообщаемся…, особенно ты…

Зейдель откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел на Краузе. Неторопливо достал сигареты, встал и, отойдя к окну, закурил. Здание, в котором располагались службы СД, находилось напротив комендатуры и городской управы. Время подходило к обеду и в окно обер-лейтенант видел, как из здания важно вышел бургомистр и не торопясь стал спускаться по широким каменным ступеням к экипажу, стоящему у крыльца здания. Его суетливо сопровождал кряжистый и высокий хозяйственник Карпов начальник отдела по сельскому хозяйству и в чём то оправдывался. Хоть, конечно, и не было слышно причины выговора Карпову, но Зейдель знал — отдел сельского хозяйства не справлялся с разнарядкой спущенной гебиткомиссариатом по заготовке продовольствия. В этом мероприятии задействованы и участвуют все структуры: комендатура, городская управа, полиция и другие. Ну, может только служба СД с равнодушием смотрела издалека на это мероприятие. Бургомистр солидно сел в коляску, дал последние указания или замечание и покатил к себе домой на обед. А Карпов остался стоять на пыльной площади, вытирая платком взмокший от выволочки лоб и затылок.

— Где он откопал этот раритет? — Зейдель с интересом смотрел вслед лакированной коляски с кучером на козлах и неплохой ухоженной лошадкой. В принципе, как успел убедиться Курт, господин Тимохин мог достать всё. В том числе и, как смеялся Дитрих, красивую русскую девушку, которая помогала за еду и красивые шмотки скрашивать свободные вечера, да и ночи Зейделю.