Горячий 41-й год

Старшина строгим командирским взглядом ревниво осмотрел строй и снова зычно скомандовал: — Равняйсь! Смирно! Равнение На Середину! — Чётким, строевым шагом подлетел ко мне и также чётко доложил, — Товарищ майор, отряд по вашему приказу построен. Заместитель командира отряда старшина Сергушин!

Сделал шаг в сторону, пропуская меня вперёд.

— Вольно! — Скомандовал я и старшина продублировал команду.

— Товарищи бойцы, время подготовки, знакомства закончилось. И через тридцать минут мы выдвигаемся на основную базу. Но к сожалению не все, стоящие в строю, пойдут туда и причины, по которым они на данный момент не зачислены в отряд я объяснять не буду и не обязан. Пусть те, которые сейчас выйдут из строя, сами покопаются в себе и найдут причину недоверия, которые вынесли им товарищи. Красноармейцы Миронов, Вирт, Шахрин выйти из строя.

Названные, с недоумённой миной на лице вышли из строя и остановились напротив меня.

— Старшина, пятнадцать минут на сборы, через тридцать минут выходим.

Строй рассыпался, бойцы потянулись в сарай и два шалаша, в которых они жили и стали укладывать нехитрые пожитки в вещмешки и немецкие трофейные ранцы.

— Товарищ майор, почему вы нас не зачислили в отряд? — Задал довольно агрессивно вопрос Миронов, — да, товарищ майор, чем мы хуже других? — Поддержали его остальные двое.

— Ещё раз объясняю, для бестолковых — Я командир отряда. И я принимаю решение — кого принять, а кого нет. И я не собираюсь объяснять причин, по которым вы не приняты. Сейчас, каждый из вас, выдвигаетесь к месту жительства и живёте там. Если вы нам понадобитесь — мы найдём вас.

— Товарищ майор, но там нас опять повяжут. Нам сейчас домой никак нельзя…

— Вот, заодно и разберётесь с теми, кто вас сдал. Разберётесь с пособниками немцев и это для вас будет дополнительной проверкой. Ну, а если снова попадётесь — значит дураки.

— Товарищ майор, мы всё равно пойдём за вами, — ляпнул со злостью Шахрин.

— Ещё раз объясняю, для совсем бестолковых, — меня уже начинал злить этот бестолковый разговор, — пойдёте за нами, задержу и расстреляю, за невыполнение приказа или за подозрение в том, что вы за нами следите. Скажите спасибо, что отпускаю так, а то ведь мог и расстрелять. Думаю, что Сундуков с Аксёновым уже растрепались о том, что я сделал с их сержантом Никифоровым. Остаётесь здесь, и уходите отсюда только через тридцать минут, как мы покинем хутор. Ещё раз предупреждаю — за нами не идёте.

Трое остающихся понуро отошли от меня и сели на бревно, с тоской наблюдая за нашими сборами. В душе у меня шевельнулось жалость, но я её безжалостно задавил. Лично мне из этой троице не нравился Шахрин, к другим претензий не имел, но прислушался к мнению подчинённых.

Марш мы совершили без происшествий и к вечеру были в лагере, где нас встретили оставшиеся для охраны лагеря Фоменко и ещё один боец. Они не просто охраняли, но и по очереди в это время строили обширную землянку, которая к нашему времени была готова на половину.

Была середина августа и ночи пока были тёплые. Поэтому в течении пары часов построили шалаши, а за это время мы с начальником штаба, старшиной и Дюшковым, провели небольшое совещание, где определились с организационной структурой отряда, которую определил капитан Нестеров. Решили создать пять отделений, которые в последующем станут базой для формирования взводов и рот. Развед. отделение — командир отделения Кузиванов, командир первого отделения — сержант Дюшков, командир второго отделения — сапёр Носков, командир третьего отделения — сапёр Кравцов и командир четвёртого отделения — майор Стрельцов. Замом по тылу остаётся старшина Сергушин. Пограничник Савельев и комсомолец Максимов входят в развед. отделение. Остальные по семь человек распределяются по четырём отделениям. Оружие решили выдать завтра с утра. На том и порешили. Довёл начальник штаба график организации дежурств и охраны лагеря, границы лагеря и распорядок дня.

Всё это было доведено до личного состава на вечернем построении. А через десять минут после построения ко мне подошли бывший нач. штаба полка подполковник Баранов и бывший батальонный комиссар капитан Синцов.

— Алексей Денисович, можно вас на пять минут. Поговорить надо. — В вечернем сумраке лица Баранова и Синцова выглядели обиженными и раздосадованными.