Горячий британский парень

Я пытаюсь представить, каково расти в месте, где один предмет интерьера стоит столько же, сколько весь мой дом, но вдруг его мама выходит из соседней комнаты. Она высокая и элегантная, как я ее и представляла.

– Ты, должно быть, Элл. – Она берет мою руку и тепло сжимает ее. – Здравствуй.

– Приятно познакомиться с вами. – Мое сердце бешено колотится, и я жалею, что не расспросила Уилла о его матери прежде. – Мне жаль, что ваша поездка оборвалась.

– Ну, всякое в жизни случается. Чувствуй себя как дома. – Она приглашает нас пройти за ней в гостиную. – Еда скоро будет здесь. Беатриса! – зовет она. – Выйди и поздоровайся с нашей гостьей.

«Беатриса?» – спрашиваю я Уилла одними губами.

Он шепчет мне на ухо.

– Моя сестра. Мама в университете изучала британскую литературу, если ты еще не заметила по нашим именам.

В комнату влетает девочка лет двенадцати-тринадцати. Худенькая, с длинными светлыми волосами. Ее лицо светится, когда она видит меня.

– Ты здесь! Я, если честно, думала, что Уилл выдумал тебя. – Она наклоняет голову и разглядывает меня. – По его рассказам ты не казалась даже близко такой же долбанутой, как его предыдущие девушки.

– Бесс!

– Рада слышать, – говорю я, пытаясь не рассмеяться.

– Еще он сказал, что ты не такая истеричка, как предыдущая, и я надеюсь, это правда, потому что она была невыносима. Постоянно ревела. – Она качает головой. – А еще ты американка. Мне всегда хотелось иметь друзей-американцев. Было бы классно мотаться взад-вперед в Америку, чтобы повидаться с ними. – Она усаживается на диван рядом со мной, полностью игнорируя взгляд брата. – Я была в Америке, но лишь однажды. Она такая огромная. Нельзя все запомнить.

– Тогда ты сошла бы за местную, потому что большинство американцев тоже не могут запомнить. – Я сжимаю виски, словно усиленно думаю. – Сложнее всего запомнить штаты в центре Америки. Кажется, Канзас где-то там и находится…

Бесс удивленно смотрит на меня, а потом громко смеется.

– Ты такая забавная! – Она садится еще ближе ко мне. – Можешь остаться.

Ужин прибыл, и меня приглашают к огромному стеклянному столу, заполненному блюдами, которые я никогда прежде не видела. Я замираю в нерешительности, потому что не знаю, что делать, пока Беатриса кружится вокруг меня.

– Ты когда-нибудь пробовала индийскую кухню? – спрашивает Уилл.

Я качаю головой.

– Что ж, в таком случае ты попала в правильный город. – Он берет тарелку и накладывает еду. – Все думают, что Англия славится только рыбой с чипсами и рождественскими пирогами, но настоящим вкусом Англии можно назвать курицу тикка-масала. – Он протягивает тарелку мне. На ней рис и политая оранжевым соусом курица. – Если хочешь сойти за британца, ешь это.

Я осторожно пробую блюдо. Но когда специи наполняют рот, понимаю, что хочу еще. Как я могла не знать о такой еде?

– Как тебе сегодняшний обед? – спрашивает мама Уилла.

Я быстро вытираю рот салфеткой, прежде чем ответить.

– Было восхитительно. Мы заказали чай с десертами.

– Знаешь, а я вот не помню, когда Уилл последний раз пил чай со мной.

– Если честно, он практически ничего не выпил.

– Стукачка! – восклицает Уилл.

Беатриса хихикает, и по моему телу растекается тепло.

– Чем вы еще занимались? – интересуется она.

– Прошлись по магазинам и погуляли по Грин-парку.

Она фыркает.

– Как скучно. Мы с друзьями сто раз там были. – Бесс тыкает пальцем в Уилла. – Почему ты ее в другое место не сводил?

Уилл морщится.

– Я…

– О, не переживай, – вмешиваюсь я. – Твой брат все сделал правильно. Тем более, я уже видела некоторые достопримечательности утром с друзьями. Биг Бен, Вестминстерское аббатство, Трафальгарскую площадь. Мы хорошо провели время.

Уилл хмурится, и я понимаю, что не рассказывала ему, как провела это утро. Если задуматься, он был занят рассказами про отца и поездку, так что у него не хватило времени расспросить меня.

Мой взгляд падает на другую картину, которую я узнаю. Я запомнила ее, потому что она была в главе про итальянский Ренессанс в нашем учебнике. Я забыла практически все, что учила к экзамену, но это отложилось в моей памяти, потому что было неуютно рассматривать картину с обнаженной женщиной на переднем плане, когда рядом сидел Дэв.

– А это не «Венера Урбинская»?

Уилл удивленно глядит на меня.

– Да, это репродукция. – Его мать с любовью смотрит на картину. – Она не вписывалась в коллекцию Тимоти, но он согласился ее оставить. Я купила картину, когда мы были в Италии во время медового месяца. – Она поворачивается ко мне. – Ты интересуешься искусством? Уилл сказал, ты изучаешь психологию.

– В этом семестре я посещаю курс истории искусств. Мы только прошли Ренессанс.

Уилл сжимает мою ногу под столом, и я дергаюсь. Неужели я поставила его в неловкое положение? Но, когда я поворачиваюсь к нему, замечаю выражение приятного удивления на его лице. Его мама теперь тоже смотрит на меня с большим интересом, чем раньше. Она обращается к Уиллу.