Горячий британский парень

Если честно, с тех пор как Сэйдж высказала одну из возможных причин, по которой Уилл хочет поехать в Венецию со мной, я продолжаю думать об этом. И не могу поверить. Когда я ехала сюда, то надеялась получить огромный романтический опыт, который, по моим представлениям, заключается в милых фотографиях, поцелуях в тихих местах и свиданиях. Но я даже не думала о возможности потерять здесь девственность. И каждый раз, когда думала об этом, мое сердце начинало биться чаще, и кровь приливала к лицу. Это было бы потрясающе. Но в то же время слишком скоро.

Я делюсь с Сэйдж своими мыслями, мое лицо горит, но она понимающе улыбается.

– Я лишь хотела сказать, что знаю Уилла всего несколько месяцев, а мы видимся даже не каждый день. Иногда неделями встретиться не можем. Я столького не знаю о нем, как и он обо мне.

– И что же ты собираешься делать?

Я медленно убираю тетради по психологии и британской литературе в сумку. Как мне кажется, у меня только один выход.

– Мне придется быть собой рядом с ним. Настоящей собой. У нас будет достаточно времени во время поездки, и мы окажемся в идеальном месте, чтобы начать все сначала. И если все пройдет хорошо… – Я пожимаю плечами. – Тогда я и подумаю об остальном. Тем более, мы окажемся на острове, так что даже если ему захочется сбежать, когда он узнает настоящую меня, далеко уйти не получится.

Сэйдж хохочет, но несмотря на мою браваду, в глубине души я напугана. Я уже знала о его отношении к романам Джейн Остин и творчеству Сесиль Мэри Баркер. И лишь догадывалась, как он отнесется к моему увлечению фейскими садами и единорогами, в душе не находя места оптимизму. Возможно, это полностью разрушит наши отношения, но иного выбора у меня нет. Сейчас или никогда.

На занятии по британской литературе я сижу, склонившись над «Приключениями Алисы в Стране Чудес», и пытаюсь сконцентрироваться на словах доктора Флоренс, пока она объясняет метафору, связанную с изменением размеров Алисы. В последнее время я сама себя чувствовала немного Алисой. Чем ближе момент истины в наших с Уиллом отношениях, тем больше я усыхаю, словно от глотка сказочного элексира. Без понятия, каким образом расскажу Уиллу о себе. Стоит ли мне просто выйти к нему в своей толстовке с единорогом, у которой сзади развивается радужная грива, и сказать, что я влюблена в капитана Уэнтворта из (весьма недооцененного) романа Джейн Остин «Доводы рассудка»?

Я пытаюсь поймать взгляд Дэва, но он даже не смотрит в мою сторону. После того неловкого разговора в нашей комнате между мной и Дэвом происходит что-то странное. Ничего плохого. Мы даже не ругаемся.

Все оставшееся занятие я заставляю себя писать конспект о структуре сюжета, потому что следующая сессия уже не за горами. Как только нас отпускают, я нахожу Дэва.

– Не хочешь прогуляться? – До следующего занятия у нас еще минут пятнадцать. Он соглашается, и мы идем в восточный сад. Не проронив ни слова, мы садимся на свободную скамейку, которая стоит неподалеку. Отсюда открывается прекрасный вид на фонтан в виде льва. Мы молчим минуту, а затем я поворачиваюсь к Дэву.

– У нас все хорошо?

Он хмурится.

– Ну да.

– Отлично. В последнее время ты кажешься каким-то отстраненным, и…

– Все в порядке. Родители насели на меня из-за оценок. Да и я еще рассказал им об исследовании, в котором участвует Сэйдж, и они решили, что мне тоже надо заняться чем-нибудь таким.

– А у тебя есть на это время? – Меня удивляет, как резко у меня упало настроение от одной мысли, что Дэв будет проводить с нами меньше времени.

Он уставился на фонтан.

– Наверное. Мне надо бросить крикет. И квиддич. – Он вымученно улыбается. Это все еще наш маленький секрет.

– Ты не можешь бросить квиддич! – Я понижаю голос, когда он выразительно смотрит на меня. – Или крикет. Тебе же это нравится!

– Всего лишь дополнительные занятия, Элли.

– Но в университете на это обращают внимание. Ты напишешь в мотивационном письме, как квиддич делает тебя лучше.

Дэв хихикает и качает головой.

– Ты вообще хочешь заняться медицинскими исследованиями? Ты не выглядишь особо радостным по этому поводу.

Улыбка исчезает с его лица.

– Уверен, со временем мне понравится.

– Значит, не хочешь этим заниматься. – Не получив ответа, я продолжаю: – Почему ты должен делать что-то, что тебе совсем не нравится?

– Потому что мои родители мечтали, чтобы я стал доктором, с самого моего рождения. Так я смогу сделать их счастливыми. И не только родителей – еще бабушек, дедушек, теть, дядь… – Он поворачивается ко мне. – Сахила, Рию, Анаю. Ты не видела их лица, когда я говорил, что хочу поступить на медицинский.

– Я видела их лица. Они в любом случае будут смотреть на тебя с обожанием. Только представь их лица, если ты станешь профессиональным игроком в квиддич. – Он смеется.

– Скоро этот вид спорта попадет в профессиональную категорию.

– Ты когда-нибудь рассказывал о квиддиче Сахилу? Или еще кому-нибудь из семьи?

– Только тебе.