Горячий камушек

Все еще на максимальной громкости Гринвуд прорычал:

— И перестань нюхать свои вонючие пальцы!

Руки старика все еще ощупывали нос, но теперь он убрал их оттуда и посмотрел на пальцы — на кончиках их была кровь.

— Помогите, — сказал старик очень спокойно, как бы пытаясь убедиться, что это было именно то слово, которое он искал. Потом, очевидно, уверившись, что слово правильное, он выдал серию хриплых криков, закидывая назад голову и прикрывая глаза:

— Помогите помогите помогите помогите, — и так далее.

— Я больше не могу этого выносить, — бесновался Гринвуд, выводя партию баритона. — Я сломаю тебе шею!

Зажегся свет. Охранники перекрикивались. Гринвуд начал ругаться, метаться туда-сюда, размахивать кулаками. Он сдернул со старика одеяло, скомкал его и швырнул обратно. Затем схватил старика за щиколотку и начал сдавливать так, словно воображал, что это его шея.

Раздался большой грохот, который означал, что длинный стальной брус, закрывавший двери всех камер по одну сторону коридора, был поднят. Гринвуд сдернул старика за ногу с лежанки, стараясь быть осторожным и не сделать тому больно, схватил одной рукой за горло, высоко поднял кулак и застыл в такой позе, по-прежнему рыча, пока не открылась дверь камеры и в нее не влетело трое охранников.

Гринвуд не стал так легко им сдаваться. Он не ударил никого из них, дабы не получить в ответ удар дубинкой, от которого вполне возможно потерять сознание, но он все время пихал их стариком, затрудняя в узкой камере их попытку окружить и схватить его.

Потом, совершенно внезапно, он утих. Отпустил старика, который тут же сел на пол и сам стал хвататься за свою шею, а Гринвуд стоял рядом с обвисшими плечами и мутными глазами.

— Я не знаю, — говорил он как в тумане, — я не знаю…

Охранники взяли его за руки.

— Мы знаем, — сказал один из них. А второй тихо заметил:

— Сорвался. Вот уж на него-то никогда бы не подумал.

Арендованный грузовик между тем бесшумно и незаметно подкатил и встал около внешней тюремной стены. По обеим ее углам имелись вышки, и другие части стены, такие, как площадка вокруг главного входа и участок, ограждающий прогулочный двор, были мощно освещены, но здесь царили темнота и тишина, которые лишь периодически нарушались лучом прожектора, облизывавшим стену изнутри на всем ее протяжении. На другой стороне этой стены, согласно планам, изготовленным Гринвудом, имелись строения, приютившие тюремную котельную, прачечную, кухни и столовые, часовню, различные складские помещения и тому подобное. Ни один участок стены не оставался полностью неохраняемым, но охрана этого ее куска была в целом поверхностной. Кроме того, при таком транзитном населении, как в тюрьме Утопия Парк, попытки побега случались крайне редко.

Как только грузовик остановился, Дортмундер поднялся на ноги и прислонил лестницу к стене. Она доставала почти до верха. Он поспешно взобрался по ней — Чефвик в это время крепко держал ее, не давал ей съехать — и заглянул через край, следя за лучом прожектора. Тот приблизился, показав Дортмундеру расположение крыш, которое совпадало с гринвудовскими картами. Дортмундер нырнул за гребень стены и скрылся из виду как раз перед тем, как прожектор высветил точку, в которой только что находилась его голова. Он спустился по лестнице обратно и прошептал:

— Все нормально.

— Хорошо, — прошептал в ответ Чефвик. Дортмундер потряс лестницу, чтобы убедиться, что она будет стоять прочно без всякой поддержки снизу, и потом снова полез вверх, Чефвик на этот раз вплотную следовал за ним.

Дортмундер нес на плече моток веревки, Чефвик — свой черный портфель. Чефвик двигался с ловкостью, удивительной для человека его вида.

Около верхушки стены Дортмундер распустил моток веревки, держа ее за конец, привязанный к металлическому крюку. Каждые несколько футов на веревке был завязан узел, хвост болтался футах в восьми от земли. Дортмундер прикрепил ее крюком к краю стены и крепко потянул, проверяя, все ли надежно. Все было надежно.

Как только луч проскользнул мимо них в очередной раз, Дортмундер молнией проскочил остаток лестницы и оседлал стену справа от нее. Чефвик поспешил за ним, слегка стесняемый портфелем, и оседлал стену слева от лестницы, лицом к Дортмундеру. Они нагнулись, схватили лестницу за верхнюю ступеньку и стали втаскивать, пока она не перевалилась через стену и не соскользнула на противоположную сторону. Футах в девяти ниже них была залитая гудроном плоская крыша тюремной прачечной. Лестница коснулась крыши, и Дортмундер немедленно взгромоздился на нее. Он взял у Чефвика портфель и поспешил вниз. Чефвик тут же начал карабкаться за ним. Спустившись, они положили лестницу параллельно низкой стене, окружавшей крышу по краю, и легли сами поверх лестницы так, чтобы оказаться в тени этой стенки, когда подойдет луч.