Горячий ключ

На какой-то миг Артем приподнял голову, прислушался и огляделся по сторонам. Вокруг было тихо и спокойно. Луна стыдливо подглядывала за ними сквозь густые ветви, и где-то далеко уныло кричала ночная птица.

Когда Ольга пришла в себя, она с удивлением поняла, что лежит голой спиной на мху, а обе куртки сбились к ногам. Рука Артема покоилась на ее груди, и, хотя он смотрел в сторону, его лицо было так близко, что она ощущала на щеке его дыхание.

Артем повернул голову и улыбнулся, а она чуть удивленно улыбнулась в ответ, потому что никогда не предполагала, что ей может быть так хорошо, так легко с кем-нибудь — не говоря уже о том, что едва знакомый ей человек за эти пять дней стал для нее самым родным и близким.

Они ничего не говорили, понимая друг друга без слов. Ольга бедром вновь почувствовала возбуждение Артема. Его рука нежно скользнула по ее телу, и Артем прошептал:

— Боже, зачем я столько терпел?

Она тихо засмеялась. У нее заныл низ живота — Ольга снова испытала сильнейшее желание.

— Я хочу почувствовать тебя, — прошептала она, едва сдерживаясь, чтобы не закричать от нетерпения. — Хочу, чтобы ты… вошел в меня…

И он проник в нее, сперва очень осторожно и не глубоко. Потом подождал секунду, чтобы она привыкла к нему, и, выгнувшись назад, резко вошел в нее полностью. Ольга вскрикнула, забилась под ним, как пойманная в силки птица, стараясь попасть в такт его движениям.

— Я буду любить тебя долго, — услышала она хриплый шепот Артема.

— Да, — прошептала она в ответ, — делай что хочешь, только не останавливайся.

— Скажи, что ты чувствуешь? — спросил он, вновь пронизая ее на всю глубину.

— Мне кажется, что я сейчас взлечу! — Она приподняла бедра, словно демонстрируя свою готовность к полету, но скорее для того, чтобы ему было удобнее, а ей — еще острее ощущать это сводящее с ума движение в себе.

— Скажи, скажи еще что-нибудь, — не успокаивался он, покрывая жадными поцелуями ее лицо, шею, грудь, — расскажи, как тебе хорошо.

Лес, луна, склоненное над ней лицо Артема поплыли у Ольги перед глазами.

— Нет, не сейчас… — простонала она, — я не могу… — И закричала требовательно:

— Не останавливайся, иначе я умру!

— Если не скажешь, перестану, — пригрозил он.

— Нет, не перестанешь, — яростно запротестовала она, впилась пальцами в его плечи, а ноги забросила на спину. — Попробуй только остановиться!

Артем застонал и подчинился. Теперь его движения стали грубее и настойчивее. А Ольга впервые в жизни словно выпустила наружу свою дикую натуру: она царапалась, кусалась, визжала от неимоверного наслаждения и восторга.

Их тела — сильные, молодые, горячие — двигались в вечном любовном танце, даря друг другу наслаждение, и требуя еще; большего взамен. Они были и соперниками, и партнерами одновременно.

Они завоевывали и покоряли, отдавали и принимали… Куртки давно оказались где-то в стороне, но они не замечали ни холодного мха, ни жесткости камней — они любили друг друга, и поэтому им были сейчас безразличны все скучные и суровые реалии этого мира!

Артем достал половинку сигареты — заветный запас, который он хранил на из ряда вон выходящий случай, когда одна затяжка равнозначна спасению жизни. И этот случай, кажется, наступил. Он только что пережил не просто лучшие минуты в своей жизни, а самые что ни на есть упоительные, минуты счастья и восхищения другим человеком — женщиной, которая лежала сейчас рядом с ним. Он взглянул на Ольгу и подумал, что она в тысячу раз лучше всех женщин, которых он знал до сих пор.

Он считал себя знатоком женщин и понимал, что говорить им подобные вещи вовсе не обязательно.

По крайней мере, в первую ночь…

Нет, он знал, конечно, что женщины любят цветистые эпитеты и прилагательные в превосходной степени, — и, уж конечно, ни одной из них не понравится, если ее вдруг начнут сравнивать с другой.

Тем более вслух. К тому же женщины обычно предпочитают вообще ничего не знать о прошлом мужчин, с которыми бывают близки. Впрочем, то же самое можно с полной уверенностью сказать и о мужчинах…

И все же с Ольгой ему хотелось быть честным до конца. Ведь то, что произошло между ними, было самым искренним из всего, что он когда-либо испытывал в жизни. После того, когда она сбросила с плеч усталость, забыла о тревогах и опасности… Господи, какой она стала смелой! Требующей и дающей, необузданной и горячей…

Ее волосы рассыпались по его руке. Гладкая шелковистая кожа матово поблескивала в сумраке лунной ночи, спина чуть заметно выгибалась с каждым вдохом и выдохом. Она спала на животе, лицо ее было повернуто к Артему, а рука лежала в его ладони.