Горячий пепел. Документальная повесть. Репортажи и очерки

Обостряющаяся перенаселенность тихоокеанского индустриального пояса порождает и диаметрально противоположную беду: глубинные районы, на которые приходится две пятых сельскохозяйственных ресурсов страны, все больше страдают от недонаселенности.

Казалось бы, что человек, ставший теперь куда более сильным в своем противоборстве с природой, человек, которому нынче по плечу срывать целые горы и отвоевывать у моря полосы суши, способен далеко превзойти своих предков в освоении родной земли.

Однако, хотя в стране имеется лишь шесть миллионов гектаров пашни, то есть примерно по гектару на двор, японское крестьянство почти не осваивает новых земель. Посевные площади сокращаются. И не только из-за того, что их съедает бесконтрольный рост городов и промышленное строительство. Даже освоенные земли, даже поля, которые возделывались многими поколениями, все чаще оказываются заброшенными, ибо их некому обрабатывать.

Крестьяне сознают, что и в родных местах многое можно сделать, чтобы поднять доходы. Но, чтобы осваивать горные склоны, создавать сады, виноградники, парниковые хозяйства, разводить свиней или птицу, нужны деньги. А когда весь капитал состоит из пары мозолистых рук, приходится исходить из того, что в цехе или на стройке этими руками можно заработать больше, чем на поле. Высадив рассаду или сжав рис, в города уходят вереницы сезонников.

Обезлюдевшие сельские районы — такая же горькая реальность современной Японии, как скученность половины населения страны на полутора процентах ее территории.

Нельзя сказать, что Япония живописна лишь там, где природа ее осталась нетронутой. Разве не волнуют душу созданные поколениями уступчатые террасы рисовых полей, шелковый блеск воды между шеренгами молодых стебельков? Или чайные плантации, где слившиеся кроны аккуратно подстриженных кустов спускаются по склонам, словно гигантские змеи? Или похожие на шеренги солдат мандариновые рощи, где возделаны и засажены даже междурядья?

Ухоженность, отношение к полю как к грядке пли клумбе — характерная черта Японии, один из элементов ее живописности. А разве не красят пейзаж бетонная лента Мэйсинской автострады между Нагоей и Кобе или гордый изгиб моста, перекинувшегося через озеро Бива?

Человеческий труд способен приумножать красоту природы пропорционально разумности его приложения. Но именно там, где облик Японии в наибольшей степени изменился, бросается в глаза попрание законов разума и красоты, особенно вопиющие в стране, где народ столь ценит и понимает прекрасное.

Япония являет собой сейчас как бы двоякий пример для человечества: и положительный, и отрицательный. С одной стороны, своим жизненным укладом японцы опровергают домыслы о том, будто современная цивилизация обедняет духовную жизнь человека, заслоняет от него мир прекрасного — и в природе, и в искусстве. С другой стороны, облик Японских островов тревожнее других уголков земли предостерегает в наш век против губительных последствий неразумного природопользования.

Первая из семнадцати заповедей Сиотбку — одного из наиболее почитаемых в Японии государственных деятелей древности, чей портрет красуется сейчас на денежных знаках, — гласит: "Гармония превыше всего". Социальные последствия "ускоренного экономического роста" свидетельствуют о том, что гармония в развитии страны оказалась попранной ради близорукой корысти монополий.

В 80-х годах японские правящие крути заговорили о необходимости совершить еще один поворот в экономической стратегии страны, вновь радикально изменить структуру производства и экспорта.

В свое время японский производственный потенциал, основой которого с довоенных лет служила легкая промышленность, был переориентирован на тяжелую и химическую индустрию.

Теперь взят курс на преимущественное развитие наукоемких производств при сдерживании энергоемких и материалоемких отраслей, включая даже те, которые вывели Японию в первую тройку индустриальных держав (например, черная металлургия, судостроение, нефтехимия, бытовая электротехника).

Новая экономическая стратегия имеет в виду вынести за пределы Японских островов часть производственных мощностей — особенно те, что потребляют много материалов и топлива, занимают много земли или сильно загрязняют воздух. Курс, попросту говоря, взят на то, чтобы по возможности экспортировать "когай" за моря. Проектируются, например, танкеры, которые станут плавучими нефтеперегонными заводами. Они сделают свое дело на долгом пути от Персидского залива, оставляя дым и копоть на океанских просторах, вместо того чтобы окуривать японское небо.

Другой, более распространенный путь — приобретать рудники и строить предприятия за рубежом. Японские предприниматели стали все чаще вкладывать капиталы в других странах — чтобы более надежно обеспечить потребности в сырье, чтобы использовать дешевизну рабочей силы, а нередко и чтобы обходить таможенные барьеры. (Если, скажем, телевизор фирмы "Сони" сошел с конвейера в Ирландии, в странах "Общего рынка" его можно продавать беспошлинно.)